Извечные размышления русского человека на тему «Кто виноват и что делать?» были прерваны далеким гудком со стороны моря. Тут же разросшееся до трех сотен жителей население острога высыпало на берег, совершенно не беспокоясь о возможном нападении. Ну да, улыбнулся атаман, кто рискнет на казаков теперь нападать? Да и поблизости никого чужаков нет, местные жители, добровольно принявшие русскую власть, лучше любого дозора. Сообщают не только о врагах или купцах из Китая и Маньчжурии, даже о своих соседях докладывают, если те большим числом к острогу идут. О тех же новых данниках, сегодня пришедших, Кольцо узнал три дня назад, сразу от трех соседних стойбищ гонцы прибежали. Быстро оценили местные племена разницу между маньчжурами, собиравшими дань без всякой защиты от пиратов и хунхузов, и казаками, разогнавшими тех и других, да еще и маньчжуров отвадившими от своих владений. Пусть казаки ясак тоже берут, так они его и отрабатывают: обеспечили надежную защиту своих соседей.

Иван потянулся, сбрасывая задумчивость, и поспешил к приближавшимся кораблям, настоящим, магаданским. Три огромных по местным меркам корабля шли против ветра со снятыми парусами. Мальчишки и молодые казаки удивленно обсуждали невиданные суда, а ветераны, побывавшие с атаманом в Петербурге, солидно поправляли молодежь. Дескать, не самые крупные это корабли, есть у магаданцев и двое больше, да не деревянные, а из железа сделанные, истинный крест, из железа. По знаку атамана на берегу зажгли два костра, указывавшие глубокие места у самого берега, где удобно встать на якорь. Бабы кинулись готовить угощение гостям, топить бани да гостевые избы очередной раз подмести, чтобы стыдно не было. Чай, гости не меньше казачьего прошли от Петербурга до Дальнего Востока, умаялись с дороги. Мальчишки уже сталкивали лодки в воду, тащили весла, чтобы первыми успеть добраться до русских кораблей. Не видали еще местные жители этаких кораблей чудесных, во много раз больше трофейных японских корабликов.

Тем же вечером в тереме атамана разговаривали командиры между собой, обсуждая будущее сотрудничество. Позади остались радостные приветствия гостей и хозяев, подарки гостей казачьим женам и детям, количество которых едва вместилось в четыре полные корабельные шлюпки. Там были и два десятка кусков разноцветной материи, две сотни пар обуви, три ведра карамели, сотня топоров, двуручных пил, ножи, швейные иголки, нитки, самовары и сковороды, котлы и кастрюли. Полная отрада для женского счастья и недоуменные улыбки казаков, не веривших в рассказы ветеранов, побывавших в Петербурге. Позади осталось угощение за общим столом, счастливое и шумное, разбавленное русскими гостинцами – чудными фруктами из Китая.

Теперь шел неторопливый обстоятельный разговор между командиром плавания русом Федором Лютовым, тремя капитанами кораблей с одной стороны и казачьим атаманом Кольцо и его тремя ближайшими соратниками с другой стороны. Все были после бани, успели отдохнуть, пили исключительно квас, пренебрегая спиртным. Слишком серьезные предстояло обсудить дела, слишком сладким казался кусок, который предлагали русы казакам. На столе лежала карта Дальнего Востока, китайского и корейского побережья, с нанесенными в масштабе соседними островами – Сахалином, Курилами, островом Ясу (Хоккайдо), пока находившимися под полной властью айнов. Вернее, полным безвластием родовых общин и мелких князьков, скучавших в своем первобытно-феодальном безделье. Единственным развлечением айнов на островах служили междоусобные войны и распределение мелочных благ, вроде лишней связки шкурок или права первой ночи.

Далее на юг шел большой остров Хонсю, на котором дикие японские племена резались друг с другом и с не менее дикими айнами, сохранявшими за собой северную часть острова. И небольшие острова Сикоку и Кюсю, где японцы установили относительный порядок. По берегу на юг от амурского острога русы показали казакам владения их соседей – Маньчжурию, Корею и далее Китай. Дальше советовали не спешить, пока не накопят русские казаки достаточно сил: слишком многочисленны южные страны, задавят одним количеством. Хотя, как заметил Лютов, никто не мешает казакам «ходить в те южные страны за зипунами». Однако надо сначала обезопасить свои владения и расширить их на юг, где русы сразу предложили выстроить еще два острога – в удобной бухте Находка и в большой бухте Владивосток.

– Почему в бухтах надо обязательно строить остроги, полагаю, всем понятно. – Федор Лютов коротко взглянул на казаков, слышат ли они его слова, затем продолжил: – Через эти остроги наши корабли смогут снабжать казачьи поселения припасами и закупать ваши товары. Рано или поздно у казаков будет свой флот, Находка и Владивосток очень удобны для базирования флота, южные страны можно часто беспокоить. Это ясно всем, потому для защиты острогов мы привезли десять русских пушек и тысячу снарядов к ним. Да оставляем на год пять пушкарей, чтобы ваших парней обучить, а не пулять в белый свет, как в копеечку. Целевым назначением для захвата незамерзающих портов на юге мы привезли сотню новых ружей с полусотней патронов каждое. Все это наместник Петр Головлев дарит казакам для дела общего, установления русской православной власти на Дальнем Востоке. Сможете захватить незамерзающий порт – будет у вас снабжение нашими товарами круглый год.

– Чем отдариваться будем, – недовольно закряхтел Степан Дума, прошедший царскую дыбу и ханскую яму. Он давно не верил в бескорыстие властей, везде искал подвох в обещаниях правителей.

– Нам от Московской Руси ничего не надо, наши предки вышли из Руси, вы наши братья. Между братьями могут быть ссоры, но не торговля с обманом, – твердо отрезал Лютов, передвигая карандаш по карте на юг. – С Владивостоком решайте сами, найдете место удобнее, ставьте острог там. Главное в том, чтобы казаки продолжили брать под себя и Московскую Русь побережье океана как можно дальше на юг. Примерно здесь граница Кореи, но страна эта слабая, воевать не умеют. Сможете захватить пограничные города – честь вам и хвала, поможем удержать. Доставим боеприпасы и прикроем с моря.

– Почто ты нас на юг толкаешь, боярин? – Недоверчивый Степан показал на острова, обозначенные на карте, прижимавшиеся к побережью материка и Сахалина на севере и востоке. – Острова эти ближе, поди, богаче. На север мы тоже узнавали, никого там нет, а места пушниной богатые.

– Потому и толкаю, – усмехнулся Лютов, – что вы, господа казаки, до края земли русской дошли, а не остались в Тобольске ясак собирать. На севере и островах ближних – на Шантарских, Сахалине и Курилах, – считай, задний двор Руси уже начался. Чужаки туда не доберутся, пока через вас не перепрыгнут, а вы их не пустите, как я уверен. На севере пушнину через десяток лет будут возами вывозить в Тобольск и Москву, так вы же не торговцы? Племена там малочисленные, и под руку Москвы их легко без вас приведут, простые купцы управятся, заслуги в том не будет. Зато на юге есть возможность еще пределы Руси расширить, закрепиться прочно, чтобы боялись ханьцы и корейцы, да земли их пограничные под руку свою забрать. Да, там придется воевать, у Кореи и Маньчжурии есть свои армии, хотя и слабые против вас. Там тепло, крестьяне корейские по два урожая снимают с полей, народа там живет в сто раз больше, чем в устье Амура. Там есть настоящие города, с богатыми купцами и ремесленниками, хабар выйдет едва ли не богаче, чем в Персии и Турции.