* * *

Астамир почти не терял сознания. Он услышал очереди, хотел было присесть, чтобы пропустить пули над головой, но не успел... Пули ударили в забор за спиной, одна из них срикошетила и угодила Астамиру точно по затылку. Он упал и покатился. Но еще в непроизвольном и бесконтрольном движении по склону Астамир уже пришел в себя и пытался оценить ситуацию. У него, конечно, не было такого богатого боевого опыта, как у отца. Но всем, что знал, отец всегда старался делиться с младшим сыном, в котором видел продолжение самого себя. И потому Астамир, сам того не сознавая, был уже хорошо подготовленным бойцом. И присутствия духа не потерял. Он сразу ощутил, что не ранен, пуля только ударила по голове, но она уже потеряла свою кинетическую энергию и в голову не проникла. И пусть кровь ручьем за шиворот бежит... Это кровь только от рассечения кожи... Ну, ушиб еще может быть, даже сильный ушиб, но не больше...

Еще не докатившись до низу, где предстояло естественным образом остановиться в канаве у обочины дороги, Астамир уже начал принимать позу, удобную ему, и не забыл вытащить из рукава и зажать в руке единственное оружие, которое у него было, – Лонг Гиан. Даже в беспомощном падении он не собирался сдаваться без боя и к бою готовился.

Но канава, к счастью Астамира, в том месте, где он в нее угодил, оказалась в дополнение ко всему еще и глубокой. Настолько глубокой, что он легко сумел в ней перевернуться незаметно для постороннего взгляда, и змеей отползти в сторону, где рос большой и густой куст.

Беспокойство за отца, естественно, заставило его сначала отыскать взглядом Атагиева-старшего. И ради этого Астамир даже на риск пошел, излишне приподнявшись. И увидел-таки... Отец лежал, так и не свалившись у канаву, под самым склоном, уперевшись боком в камень и неестественно подвернув под себя ногу. И пытался голову поднять. То ли он отыскивал сына взглядом, то ли смотрел куда-то на дорогу. Да, смотрел на дорогу, на которую и Астамир посмотрел. С той стороны, из зарослей, к ним шли трое в военной форме, с автоматами. Но автомат в руках уже держал только один, высокий и сутулый. Он что-то сказал, распоряжаясь, а сам в сторону Астамира направился. Вернее, в ту сторону, где Астамир был минуту назад. Двое пошли к отцу. Они шли неестественно медленно, словно умышленно Астамира дразнили. И он мысленно подгонял их, старался заставить быстрее ноги переставлять... Сутулый шел медленнее всех. А двое других уже к отцу подходили. Только бы они не надумали сразу выстрелить... Только бы не решили сразу добить...

Сутулый к канаве подошел. И не сразу понял, что Астамира там нет. А когда понял, когда голову поднял, чтобы посмотреть по сторонам, было уже поздно. Астамир уже летел в прыжке, и одновременно с его полетом со свистом разрезал воздух Лонг Гиан. Увесистый медный наконечник опустился сутулому прямо на темечко, что-то громко хрустнуло... Автомат сутулого начал падать раньше, чем он сам. И упал прямо в подставленную Астамиром руку, из которой только что выпал Лонг Гиан...

Дальнейшее было выполнено на полном автоматизме. Перекатываясь, потому что равновесие после удара удержать не удалось, Астамир проверил предохранитель, и убедился, что стрелять можно сразу. И, едва остановившись после переката, сразу занял позицию для стрельбы с колена. Он хорошо видел, как двое напарников сутулого лихорадочно снимали с плеч ремни автоматов, как вскидывали стволы, но они не были воинами, сразу понял Астамир, потому что воин уже отпрыгнул бы в сторону, каждый в свою, желательно подальше от товарища, упал, и только после этого начал бы готовиться к стрельбе, если не успел бы приготовиться в прыжке. Астамир успел дать две короткие очереди раньше, чем солдаты сутулого подняли оружие...

* * *

– Сейчас сюда придут... – сказал Умар хрипло. – Уходи быстрее...

– Неужели ты думаешь, что я брошу тебя! – сердито сказал Астамир и попытался посадить отца спиной к камню, чтобы потом взвалить его на плечи и унести отсюда подальше. Сначала просто подальше от места, куда наверняка вот-вот кто-то пожалует, привлеченный такой активной стрельбой.

– Отставить! – через силу громко сказал Умар. – Сюда смотри...

Он ткнул себя пальцем в верхнюю часть бедра, показывая. Вся штанина была пропитана кровью.

– Артерия... Здесь у человека артерия... Если она перебита, ему необходима помощь в течение десяти минут... Потом потеря крови будет безвозвратной... Не надо меня мучить... Здесь нет никого, кто сделает мне операцию... Не надо мучить... Я умру спокойно, зная, что ты ушел... Уходи...

– Я понял, папа, – сказал Астамир. – Я понял... Я уйду. У меня есть еще время. Пока кто-то подойдет, я уйду. Я успею... Но мне лучше бы вместе с тобой погибнуть.

– Не тебе решать, когда тебе гибнуть, – сказал отец сердито. – Есть высший суд... Там... – он поднял глаза к небу. – И там все решается... Если тебе дали жить сейчас, ты должен этим пользоваться... Никогда не гневи, сынок, Аллаха.

Отец чуть-чуть пошевелился, и лицо его не показало боли. Он никогда боли не показывал, как помнил Астамир, даже тогда, когда ходить не мог из-за контуженной спины. Даже не морщился. Только глаза открывались шире и становились темнее.

– Кто нас подкараулил? – спросил старший Атагиев. – Ты не знаешь этих людей?

– Я думаю, это «кладовщики»...

– Почему так думаешь?

– Они воевать не умеют... Реакции нет, не знают, как себя правильно вести, что делать вначале, что потом, как залечь... Это «кладовщики»... Даже мотопехота все это умеет... А «кладовщики» не умеют... Их войне не учат...

Где-то за забором, на территории, занимаемой мотопехотным батальоном, раздались глухие взрывы. Даже Умар услышал это.

– Что это? – спросил он.

– Сначала стекло разбили... – сказал Умар. – Потом бросили гранаты... Четыре... Одну за другой... В комнату... В камеру...

– В нашу?

– В нашу...

– Там негде было укрыться...

– Негде, отец...

– Ты один остался... Из всех...

– Еще и ты...

– Может быть... Если их врач что-то сможет сделать...

– Отец, сюда идут...

– Уходи, Астамир... Прощай, сын... Уходи... Если будет плохо, обратись к полковнику Раскатову... Только не к старшему лейтенанту, а к полковнику... Он поможет... Может быть, и ты ему будешь нужен... Помоги ему...

– Он не захотел тебе помочь, отец...

– Он сделал все, что смог... Обратись к нему... По крайней мере, он тебе скажет, что со мной произошло, и скажет, где меня похоронили... Ты же знаешь, что нас не хоронят, как положено... Полковник скажет, ты выкопай меня и перенеси к матери... Рядом похорони... А сейчас – все... Уходи... Пусть хоть военный врач меня осмотрит... Без врача я умру. А он может что-то сделать... Не мешай им... Уходи...

– Я пошел... – Астамир начал пятиться, приседая, и при этом в каждой руке по автомату держал.