А потом…

Потом она раздаст свой номер сотового всем желающим, прежде всего Пирогу, Шалимару и Праматери Всего Сущего. И не поленится написать его на бумажках красивым почерком, крупными печатными буквами. Количество бумажек полностью совпадет с количеством Елизаветиных стариков, они будут вручены с соответствующими комментариями. Положены под стекло на столе, прижаты магнитом к холодильнику, заткнуты за край трюмо, за электропроводку в коридоре, за выцветший портрет Лидии Скобликовой, олимпийской чемпионки Инсбрука по скоростному бегу на коньках. Можете звонить в любое время, скажет старикам Елизавета.

Завалить сразу двух зайцев, вот как это называется.

Как только она окажется в зоне постоянной досягаемости, старикам станет полегче, хоть бы и морально, — это первый заяц, агути.

В ее кармане поселится слегка видоизмененная ТТ — это второй, валлаби.

Еще телефон можно класть на столик в кафе, как это вечно делают Пирог с Шалимаром. А еще — высший пилотаж, о-о! бочка, горка, петля Нестерова! — носить его на шнурке. Подтянешь шнурок повыше — и слегка видоизмененная ТТ будет звучать у тебя в легких, опустишь пониже — и она откликнется в животе. Что и говорить, любая часть тела Елизаветы Гейнзе будет несказанно рада ТТ.

…Покупка телефона прошла без сучка, без задоринки и даже слегка повысила лежащую под плинтусом Елизаветину самооценку. Впервые она не отиралась у витрины, затравленно глядя по сторонам. И не бросалась прочь от продавца, как будто он не продавец вовсе, а больной проказой маньяк-убийца. Нет, Елизавета вела себя более чем достойно. Она ткнула пальцем именно в тот мобильник, который давно хотела купить, — раскладушку цвета мокрого асфальта, с серебряными вставками — и произнесла:

— Я бы хотела посмотреть вот его.

— А что, будете брать?

— Возможно, и даже очень может быть.

Вопреки подспудным Елизаветиным страхам, больной проказой маньяк-убийца оказался милейшим человеком. Он вытащил ее телефончик из-за стекла, показал Елизавете порядок включения и выключения, все главные кнопки и все основные функции. Он продемонстрировал зарядку, аккумулятор, место, куда вставляется sim-карта, а также объяснил, как эту sim-карту вставить.

— Ну что, выписывать чек?

— Да, — Елизавета опять, на какую-то долю секунды, почувствовала себя предательницей, но слово «да» было произнесено.

Обратного пути не будет, вот он, алтарь! — и не нашлось никого, кто мог бы словом или делом воспрепятствовать браку. Елизавета и ее телефончик, аминь!..

Заплатив за сам телефон, Елизавета потратилась еще и на стартовый пакет (куда ж без него!), на чехол и на шнурок. На висюльку в виде дельфина денег уже не хватило. Да и бог с ней, у Елизаветы есть собственный дельфин.

Собственная инопланетянка.

Войдя в салон обыкновенной толстой жабой, Елизавета вышла из него толстой жабой mysticos,[11]с новым телефоном, водруженным на шею. Первым делом она набрала Пирога, чей номер помнила наизусть, он заканчивался на mysticos 33.

— Алё, Пирог! Это я, Лизелотта! Звоню с собственной мобилы! Только что купила! Забей меня и можешь перезвонить.

Затем она позвонила Шалимару, чей номер заканчивался на mysticos 77:

— Алё, Шалимар! Это я, Лайза! Звоню с собственной мобилы! Только что купила! Забей меня и можешь перезвонить.

Ни одна из подруг-мерзавок не перезвонила ни через минуту, ни через пять, хотя обе синхронно проблеяли: «Ага, ща наберем!» Наверняка столкнулись друг с другом в первые секунды набора Елизаветиного номера, и их аппараты выдали «занято». А потом (как это постоянно бывает) отвлеклись на свои неотложные дела и забыли про Лизелотту-Лайзу — ведь память у них не длиннее джинсовой заклепки! Елизавета (как это постоянно бывает) совсем не обиделась, а с энтузиазмом принялась составлять в уме список для телефонной книжки.

Праматерь (дом.)

Праматерь (моб.)

Пирог (дом.)

Пирог (моб.)

Шалимар (дом.)

Шалимар (моб.)

Затем косяком пойдут старики. Их телефоны и адреса записаны на самых разных, не всегда уместных листках, один даже — на дежурной пачке из-под но-шпы. Та-ак… Что еще можно впихнуть в список, чтобы он не выглядел таким куцым? Телефоны райсобеса и лично честного андроида Уразгильдиевой А. А. Телефоны аптек. Кабинетов зубного протезирования. Глазного центра им. Федорова. Все равно получается куце. Что еще? Регистратура районной поликлиники. Гм-м… Осталось добавить морг и ритуальную службу (три ха-ха!), и психологический портрет счастливой обладательницы новенького телефона сложится полностью:

ничего личного.

То есть — вообще ничего.

Елизавета — человек без всякого намека на частную жизнь, разве это не чудовищно? Пораженная этой мыслью, она тут же решила разбавить богадельную чесучу вставками из веселенького ситца: справочный телефон ближайшего кинотеатра; телефон салона красоты в доме напротив, где вот уже полгода рекламируется невиданная доселе услуга — пилинг таинственными (mysticos — да, да!) АХА-кислотами. Телефон главного администратора БДТ…

Именно на главном администраторе БДТ кто-то с силой ударил Елизавету под дых. А потом сразу же саданул в ухо и больно дернул за шею. И секунды не успело пройти, как она оказалась стоящей на четвереньках в снежной каше, со звездами, ромбами и концентрическими окружностями в глазах. В животе ухала страшная боль и не хватало воздуха.

Ее телефончик, в верности которому она десять минут назад поклялась перед алтарем, исчез.

При всем желании она не смогла бы догнать тех двоих парней в черных джинсах и в черных куртках, которые неслись по улице со скоростью, намного превышающей антилопью. Двадцать метров, еще десять — и вот они уже скрылись в подворотне.

Воздуха в Елизаветиных легких не прибавилось, кажется, там вообще растеклась какая-то жидкость. Вряд ли эта жидкость (в качестве океанариума) устроила бы дельфинью ТТ, но в тот момент Елизавета совсем не думала о ТТ.

Она рыдала.

С оттягом, со всхлипами, с завыванием, как же тебе не стыдно, Элизабэтиха? На Карлушиных похоронах ты и слезинки не проронила, и носом не шмыгнула, стояла с каменным лицом. А теперь, по самому ничтожному повод… нет, пусть и не самому ничтожному, но который и рядом не стоял с Карлушиной кончиной, ты так убиваешься! Как же тебе не стыдно, предательница!..

— Стыдно, стыдно, — на все лады запричитала Елизавета, сглатывая слезы и сопли. — Стыдно, стыдно, стыдно…