Нет, такие мысли ничего хорошего не сулили. Кейти включила мобильник и отправила сообщение Джейми: «ДА». Он уже второй раз просил ее о встрече. Прогуляться по парку было бы здорово, и вдобавок это – скорейший способ избавиться от мыслей о Симоне.

Теперь предстояло придумать, как одеться на свидание с парнем. Кейти подошла к шкафу и перебрала кое-что из одежды, подаренной ей Мэри. Больше всего ей понравилось чайное платье – цвета зеленого мха с рисунком в виде розовых бутонов. Идеальная комбинация сексуальности и сдержанности. Кейти тихонько пробралась по площадке над лестницей в комнату матери и взяла ее коробку для рукоделия. Потом целый час занималась починкой платья – зашила место, где разошелся шов, заделала небольшую дырочку на подоле, обшила тканью пуговицу и прикрепила ее. Затем Кейти довольно долго просматривала видео в Сети, посвященное моде пятидесятых-шестидесятых годов, и подбирала тени для век из своего небольшого набора. Девушка как раз занималась поисками черной подводки для глаз, поскольку решила, что лучше всего будет смотреться макияж а-ля Одри Хепберн, когда в комнату вошла Кэролайн. Она опасливо приоткрыла дверь – так, будто боялась увидеть кого-то другого.

– Кейти! – Кэролайн вошла и тихо закрыла дверь за собой. – Ты тут уже очень давно.

Ее голос звучал расстроенно. Кейти быстро убрала подводку в косметичку и поспешно застегнула молнию.

– Извини.

– Посмотри, что я обнаружила в чемоданчике. – Кэролайн села рядом с дочерью на кровать и нерешительно протянула ей фотографию. – Это свадебный снимок моих родителей – Пэт и Лайонела.

Кейти ни разу в жизни не видела такой унылой пары молодоженов. Они стояли около церкви, стоически держась за руки. Церковь окружала стройка, так что были видны только дверь и край окна. Явно шел дождь, на земле блестели лужи. Позади жениха и невесты стояла кучка гостей, они угрюмо улыбались, глядя в камеру.

– Видишь? – показала Кэролайн. – Вот мой дед, а эти двое – родственники Лайонела. Правда, я их не очень хорошо помню.

Это была самая невеселая свадьба в мире. Все присутствующие выглядели слишком старыми и скучными. Кроме… Кейти наклонилась ниже и вгляделась. Кроме ребенка. Младенца, завернутого в одеяльце, держала на руках одна из старушек. И он смеялся! Он казался единственным полным жизни существом, на этой фотографии. Пухлая детская ручонка тянулась к чему-то, что не попало в кадр. Может быть, деревья качались под ветром, и дитя махало им рукой?

– Этот ребенок – ты?

Кэролайн кивнула. Ее порадовало то, что Кейти узнала малыша на снимке.

– Ты выглядишь так, словно не принадлежишь им. Посмотри на себя – ты радуешься, а они все хмурые. Ты смеешься, как Мэри. И очень на нее похожа.

– Неужели?

В голосе матери прозвучала угроза, но ведь это глупо – обижаться на то, что ты на кого-то похож.

– Разве ты совсем не обрадовалась, узнав, что твоя настоящая мать – Мэри?

– Обрадовалась? Что это за вопрос? Появляется совершенно незнакомая женщина и переворачивает весь твой мир вверх тормашками. С какой стати я должна радоваться?

Может, потому что Мэри была красавицей, а Пэт – лгуньей? Потому что наверняка было трудно жить с такими тоскливыми и сварливыми с виду людьми? Но Кейти понимала: скажи она такое, мать молча выйдет и хлопнет дверью, поэтому она улыбнулась, словно бы прося прощения, и спросила:

– Можно мне взять эту фотографию? На стене еще нет Пэт и Лайонела. И твоего дедушки.

– Если хочешь, – пожала плечами Кэролайн.

Кейти чувствовала на себе взгляд матери, когда брала клей и крепила фотографию к стене. Не исключено, что этот снимок был предложением мира. Возможно мать думала, что теперь Кейти расскажет про вчерашний вечер – куда ходила, почему вернулась поздно и сразу убежала спать. Кейти искоса глянула на свой ноутбук – закрыт ли? Затем на экран телефона – заблокирован.

– Ты что-то чинила? – спросила Кэролайн. – Вижу, ты взяла мою коробку для рукоделия.

– Надо было пуговицу пришить.

Кэролайн взяла платье и осмотрела его.

– Это не твоя вещь.

– Мэри подарила.

– Ты привезла из ее дома не только чемодан, но и одежду?

– Несколько платьев. Она сказала, что я могу взять их себе.

Кэролайн вздохнула.

– Знаешь, меня немного раздражает, что ты видишь в Мэри только хорошее. Ты думаешь, ее прошлое – какая-то романтическая история, но все вовсе не так.

– А как?

– Почему это тебя так интересует?

– Это моя история, мое наследство.

– Твое наследство? – Кэролайн покачала головой. – Я бы сказала, что твое наследство – десять фунтов и брат. Правда, если повезет, могу еще пожертвовать свой айпэд.

Мать пыталась отшутиться, но Кейти было не смешно. Она терпеть не могла, когда так говорили о Крисе – как о вещи! Из-за этого будущее становилось каким-то предсказуемым. Кейти очень любила брата, но ей не хотелось, чтобы он отбрасывал тень на ее жизнь. Это означало, что ей до конца своих дней придется быть благоразумной и порядочной.

Девушка отошла к письменному столу и села на вертящийся стул. Она слышала, как мальчишки играют в футбол на спортивной площадке. Их крики эхом отлетали от стен домов. Кейти подкатилась на стуле ближе к матери, положила ноги на кровать, и та едва заметно качнулась. Кейти понимала: мать наверняка подумает, что она сделала это нарочно.

– Помнишь, в начальной школе нам дали задание, мам? Я должна была нарисовать семейное древо. Отец рассказывал мне, что Пэт утонула, и тут ты вошла в комнату и очень рассердилась. Ты даже написала в школу письмо с жалобой. А я потом со страхом гадала, что случилось, и представляла себе всякое – даже, наверное, хуже, чем было на самом деле. Столько лет прошло, а я до сих пор ничего не знаю о своей семье.

Они молча смотрели друг на друга. На миг Кейти испугалась – ей почудилось, что мать сейчас расплачется. Но та сняла очки и протерла стекла подолом юбки.

– Что конкретно ты хочешь узнать?

Все! Все подробности обо всех членах семьи на протяжении всех прошедших лет. Но Кейти понимала, что это слишком.

– Почему Мэри приехала к вам, когда тебе исполнилось девять? Ваш адрес у нее был давно, но она им не воспользовалась. Почему?

– Не знаю. До сих пор не понимаю.

– И ты ни разу ее не спросила?

– Я была ребенком. Я не собиралась ко всем приставать и выспрашивать. – Кэролайн надела очки и взглянула на Кейти поверх них. – Я предполагала, что Мэри слишком сильно занята своей карьерой, а в тот день просто проезжала мимо.

Кейти подкатила стул еще ближе к кровати.

– Почему ты решила, что она знаменитая? Как она была одета?

– О, она выглядела очень современно. Все дети таращились на нее. Мы привыкли к своим матерям, которые носили фартуки и шлепанцы, а когда работали по дому, покрывали платочками волосы, накрученные на бигуди. А эта женщина с короткой стрижкой и в брюках выглядела так, словно сошла с киноэкрана. Мне она сказала, будто пришла для того, чтобы угостить меня мороженым в баре в конце улицы. Я спросила, знает ли об этом моя мама, а она наклонилась и прошептала мне на ухо: «А у нее сегодня опять болит голова?». Я кивнула. Я была поражена, что эта женщина знает, как меня зовут, и знает, что у моей мамы часто болит голова. «Ну, если так, то она не будет по нам скучать». Ну, я и спрыгнула со столбика у калитки и взяла ее за руку. Помню, я чувствовала себя такой особенной, когда мы шли мимо остальных детей, – наверное, я казалась себе избранной. Один мальчик спросил меня, кто это такая, я не знала, что ответить, а Мэри обернулась, улыбнулась, и знаешь, что она сказала этим детям?