– Я же теперь замучаю тебя… И никуда не убежишь от меня, не спрячешься.

От его слов внутри щекоткой пронеслась волна смущения. Низ живота ныл, промежность немного саднила, но мне было хорошо… Так хорошо, что хотелось петь и танцевать. Только вот сил на это совсем не осталось.

– Я так долго о тебе мечтала, – прошептала, глядя в его красивое лицо. – Так долго… Ничего нет хуже этой проклятой разлуки. Так что я готова даже умереть в таких мучениях.

– Сплюнь, дурная, – ласково пожурил меня он, наклонился к макушке и шумно вдохнул аромат моих волос.

Я заерзала на его все ещё приведённом в боевую готовность орудии, томно прикрыла веки и голосом роковой соблазнительницы вздохнула:

– Кажется, тебе сейчас нелегко… – Распахнула глаза и с озорством посмотрела на своего мужчину. – А пойдём в туалет? Вместе?

– Кто-то у нас любит рисковать? – На губах любимого появилась довольная улыбка.

– А что? – нагло ухмыльнулась я. – Не ссадят же нас за это с самолёта, в самом деле?

– С самолёта не ссадят. Но у меня фальшивый паспорт, и поэтому нам не стоит лишний раз привлекать к себе ненужное внимание.

– И как же ты вытерпишь весь полет? – расстроено протянула. Уж очень хотелось тоже сделать ему хорошо.

– Вытерплю, – усмехнулся он в ответ и нежно поцеловал меня в висок. – Год терпел и ещё три часа как-нибудь переживу. Зато потом ты будешь вся моя.

Полтора года спустя

Декабрь в Болонье в этом году выдался прохладным, но я совсем не мёрзла. Скорее, наоборот, мне нравился студёный зимний воздух, и я, бывало, даже специально открывала одно из окон в гостиной, укутывалась в уютный плюшевый плед и забиралась с ногами на подоконник, наблюдая за бесконечными потоками воды из серого неба.

Местная зима напомнила мне осень на родине. Такая же дождливая и промозглая. В такие дни любимый плед и чашка горячего чая были моими неизменными спутниками. Я не расставалась с ними, даже когда часами сидела над учебниками, готовясь к поступлению в Болонский университет, которое пришлось отложить на следующий год из-за сложившихся обстоятельств. Изучала латынь, биофизику, химию, анатомию человека и, конечно, итальянский язык. К счастью, он давался мне легко, вот только немного хромала грамматика. А так я уже свободно могла на нем говорить, с удовольствием общалась с итальянцами, понимала их юмор и даже пыталась шутить сама.

Итальянцы мне нравились. Они оказались на удивление весёлыми и добрыми людьми, готовыми всегда прийти на помощь. И вообще, я влюбилась в Италию с первого взгляда.

Думала, буду невыносимо скучать по дому, но, как ни странно, тоски не было, к тому же мама с папой регулярно прилетали к нам в гости и даже подумывали купить себе здесь дом.

Вот и сейчас я штурмовала латынь, поддающуюся мне гораздо сложнее воздушного итальянского, но завораживающую своим необычным звучанием. С некоторых пор забираться на подоконник стало невозможным – мой живот рос не по дням, а по часам, и сидеть на твёрдом стало жутко неудобно. Саша, заметив это, поставил у моего любимого окна высокое мягкое кресло с широкими деревянными подлокотниками, на которых без проблем умещались все мои книжки и чашка с горячим напитком. В этом кресле я буквально поселилась, особенно в те дни, когда любимый уезжал по делам.

После того, как мы впервые ступили на землю Болоньи, изучили город и его окрестности, обошли все галереи и музеи, Саша стал вникать в дела винодельни, изучать рецептуру и расширять площади виноградных насаждений. Пока могла, я ездила с ним, особенно любила прилегающую к территории виноградника оливковую рощу. Она напоминала мне волшебный сказочный лес, словно сошедший со страниц моей любимой в детстве книжки. Очень любила гулять там или просто наслаждаться видом, сидя прямо на траве в густой тени оливковых деревьев.

Но в последнее время такие прогулки стали даваться мне нелегко, да и Саша все время переживал, как бы я не замёрзла и не простудилась.

Приходилось сидеть дома, как порядочной жене, и терпеливо ждать возвращения своего мужа.

До сих пор не могла сдержать улыбку, когда смотрела на изящное тонкое колечко на своём безымянном пальце. Мы обручились в первые дни после переезда в Италию. Я была в воздушном белом платье, Саша – в элегантном черном костюме. Церемония проходила в невероятно роскошном Красном Зале, поражающем воображение своей красотой, а после мы весь день гуляли по городу, как двое безумных влюблённых. Обошли все местные достопримечательности, селфились на Пьяцца Маджоре. А на закате нас ждал частный самолет и потрясающий вид из иллюминаторов. Он доставил нас на побережье, где мы провели еще целую неделю незабываемого отдыха. Я не могла вспоминать все это без томительно щемящего чувства в груди. Это были потрясающие дни, и они принадлежали только нам двоим.

От приятных воспоминаний внезапно отвлёк звук подъехавшей к поместью машины. Я отложила учебник и посмотрела в окно. Вернулся!

Проворно подскочила с кресла, насколько позволял это сделать мой огромный живот, схватила со спинки кресла свой любимый плед и, накинув его на плечи, поспешила на улицу.

Саша оставил машину под навесом и уже шёл к дому, когда я выскочила ему навстречу, накинув плед на голову, чтобы укрыться от дождя.

Я невольно залюбовалась мужем. Мой большой, сильный, красивый мужчина. В строгом черном пальто поверх делового костюма, которые в последнее время он носил все чаще и которые ему очень шли.

– Куда раздетая? – недовольно пробурчал мой возлюбленный, хватая меня и сжимая в тисках своих крепких объятий. – Ещё и под дождем…

– Я соскучилась! – упрямо протянула, подставляя губы для поцелуя.

И он тут же поцеловал их, нежно и горячо.

– В дом, быстро.

Подхватил меня на руки и занес в дом, усадил на софу рядом с порогом (тоже, кстати, поставленную сюда недавно специально для меня, чтобы удобнее было обуваться и разуваться с таким животом).

– Ты должна бережнее к себе относиться. – Сел рядом, стянул с моих плеч промокший насквозь плед, убрал с лица прилипшие влажные пряди. – Не забывай, что не только за себя отвечаешь.

– Да мне не холодно! – горячо воскликнула я. – Ты знаешь, что объём циркулирующей крови у беременных женщин увеличивается в полтора раза? Я могу хоть весь день под дождём гулять и не мёрзнуть!

– И все же осторожность не помешает, – строго ответил он, бережно укладывая свою огромную ладонь мне на живот. – Как себя вёл наш малыш?

– Больно пинался, – пожаловалась я. – Сегодня днем куда-то попал своей маленькой ножкой, что я даже вдохнуть не могла. И потом весь день болело. Но сейчас уже отпустило…

– Моя маленькая, – погладил ласково живот. – Вот мелкий бандит…

– Или бандитка, – широко улыбнулась я.

Мы до сих пор ещё не знали пол. Ни на первом, ни на втором УЗИ врачи не разглядели, что за стесняшка там прячется. Пуповина лежала прямо между ног малыша и загораживала весь обзор.