Как вышло все это?

— Итан! — окликнула я. — Отец искал тебя!

— М-мм? — он посмотрел на меня, кажется, не сразу понял, что я хочу.

— Отец тебя искал! У нас проблемы в Книфе! Наши магазины чуть не сожгли! Отец хотел отправить тебя, разобраться, а ты…

— Ммм, — согласился он, неуверенно попытался сесть на диване. — Сейчас…

Ненавижу его!

— Куда ты собрался?! Хватит. Уже поздно! Отец отправил Меро, и еще Альдаро поедет с ним.

— Этот ублюдок? Что он забыл в Книфе?

— Он хочет помочь! Ему не все равно, как тебе!

Итан скривился, мотнул головой.

— Он хочет прибрать к рукам дело твоего отца, Джу. Сейчас такой удобный момент. Держу пари, он и к тебе снова подкатывает.

Передернуло. И кольнуло до боли, ведь что-то было во всем этом…

— Не смей говорить так! Ты просто ревнуешь! Альдаро поддерживает моего отца много лет. Что ты можешь в этом понимать?!

Итан посмотрел на меня, долго и тяжело вздохнул. Потом с усилием, поднялся на ноги.

— Я сейчас схожу, поговорю, Джу…

— Куда ты пойдешь в таком виде? Ты на ногах не стоишь!

— Ничего, я сейчас в душ, потом выпью кофе. Все нормально.

Я смотрела, как он идет, пошатываясь… Это было так противно… ужасно. Я не знала, что делать. Но так дальше нельзя.

Слышала, как шумит в ванной вода. Тинья побежала за чистой одеждой для сенаро Итана… да, удивительно, но наша пожилая горничная уважала и любила Итана несмотря ни на что. Едва не молилась на него. Она сейчас еще и кофе побежит ему варить, хотя он справился бы и сам.

Я устала.

Пошла на кухню тоже. Нам нужно поговорить с Итаном, и за кофе, пожалуй, удобнее всего.

Впрочем, кофе все равно варила Нинья, я просто села за стол у окна, велела ей сделать на двоих.

Надо что-то делать, так не может больше продолжаться, это невыносимо.

Итану понадобилось примерно полчаса. Нинья успела все приготовить, и я — выпить полчашки.

Итан помылся, переоделся в чистое, побрился… как мог. Два заметных пореза на подбородке слева — все же бриться самому, когда с похмелья трясутся руки, не самое удачное решение. Ничего, он переживет.

Пришел, сел напротив. И все же, ноги у него слегка заплетались… мокрые волосы… Он глянул на меня, взял свою чашку.

— Не стоит ходить, — сказала я. — Все уже решили без тебя, ты проспал.

Он качнул головой.

Обхватил свою кружку руками, глянул мне в глаза… такой слегка мутноватый взгляд… От него до сих пор несло тем кислым пойлом, и как бы он не мылся — от этого не избавиться.

— Мне не нравится, что Сатоцци лезет в это дело. Он почуял добычу, как стервятник. Скорая война, свежая кровь… Я не удивлюсь, если к поджогу он тоже приложил руку.

Я не верю ему.

— Ты бредишь! Ты не имеешь права так говорить, Итан. Ты только и делаешь, что пьешь целыми днями. Что ты можешь в этом понимать?

— А когда я не пью, Джу, что меняется? — спросил он. — Когда я не пью, неужели, ты готова прислушаться к моему мнению?

— Не к такому!

Он пожал плечами, с видом «ну, я же говорил», поднял кружку, шумно отхлебнул немного. Шмыгнул носом.

Я сморщилась.

— Мне противно смотреть на тебя. Во что ты превратился…

— Да мне плевать, Джу, — сказал он. — Когда я пью, ты недовольна тем, что я пью. Когда не пью, ты недовольна, что я мало уделяю тебе внимания, что я слишком много работаю, что слишком мало работаю, что все делаю не так, как тебе хочется, что со мной не так весело, как могло бы быть. Что я неправильно себя веду, что я слишком груб или слишком сентиментален… Меня это достало, и мне уже плевать, чем именно ты недовольна, и что ты обо мне думаешь.

Он отхлебнул кофе снова. Глянул на часы.

— Значит, это я во всем виновата?

Он только фыркнул. Долго молча смотрел в свою чашку, словно надеясь там что-то разглядеть.

— Давай не будем искать виноватых, Джу. Просто держись от Сатоцци подальше.

— А если нет?

Он глянул на меня. Быстро, залпом, допил весь оставшийся в кружке кофе, поднялся на ноги.

— Пожалеешь, — сказал холодно.

Развернулся и ушел.

И все же, когда он ушел, когда потом, вернувшись к вечеру, сказал, что говорил с отцом, и завтра едет тоже — я подумала, может, все не так уж плохо. Может быть, все еще наладится… ну, как-нибудь. Он брался за дело…

Я знаю, глупо было надеяться.

Нет, про Альдаро я не верила. У Итана с ним свои счеты, я отлично понимала это. Альдаро я знала с детства. Да, за ни ним никогда не водилось особого благородства или преданности старым партнерам, но и поступить так, как говорил Итан, он тоже не мог. Альдаро не мог желать отцу зла, не мог сознательно подставить его… Я не верила.

У Итана не было никаких доказательств, никаких фактов, только домыслы. Эмоциональные, основанные на ревности и давней вражде.

Нет.

Значит, они поедут вместе? Это немного настораживало.

И все же, я была рада, что Итан поедет, а не будет валяться дома просто так.

Когда он собрал вещи и ушел утром — я радовалась.

Только через полтора часа — вернулся снова.

С опухшим, в хлам разбитым лицом, потеки крови на рубашке. Прихрамывая.

И прямо с порога, не разуваясь, наверх, в спальню, в ванную.

— Итан! — я бросилась за ним. — Что с тобой?!

Испугалась.

— Подрался, — буркнул он через плечо.

— С кем?! Почему?!

— Не важно.

У меня даже замерло сердце.

Уже в ванной Итан скинул пиджак, потом рубашку, включил воду. Плеснул в лицо…

Алые потеки в раковине.

Мне страшно.

— С Альдаро? Ты ведь не убил его?

Итан плеснул в лицо еще раз, морщась, потер ладонями, глянул в зеркало на себя. Жуткое зрелище.

— Твой Альдаро не такой дурак, чтобы драться сам. Не с ним. С его людьми. До него добраться я не успел. Твой отец выгнал меня домой.

Со злостью, сквозь зубы.

Из носа до сих пор капала кровь. Губа разбита… и содрана вся щека, словно его возили лицом обо что-то… И хуже всего, что мне его совсем не жаль. Так достало… Несдержанность, драки, пьянки… все это.

— Но почему, Итан?! — мне было так невыносимо жаль даже не его, а себя, я не могу так больше. — Так же нельзя! Даже если ты считаешь, что он не прав, то так же нельзя!