— Это его невеста?

— Да, эффектная барышня. И из известной семьи.

— Виктор, раз вы так осведомлены о переговорах на Кипре, то, может, вам известна и сумма моих комиссионных?

— Алексей Васильевич сказал, что вы согласились на полпроцента от суммы сделки.

Я хорошо помнила сумму, и такие комиссионные были более чем щедрыми. Алексей, конечно, и не собирался их мне давать. Зачем он сказал это Виктору, тоже было понятно, и я была ему даже благодарна. Не хватало еще, чтобы люди, которые со мной работали, узнали, как подло меня обманули и использовали. Я мило улыбнулась и продолжала:

— Странно, что он рассказал вам об этом. Меня он попросил молчать.

— Он не говорил сначала, но я понимал, что без посторонней помощи он бы не справился. Я хорошо знаю его возможности.

— По-ня-тно, — протянула я, раздумывая, и решение быстро созрело в моей голове. — Знаете, Виктор Викторович, я забыла передать ему реквизиты. Вот номер моего счета, — быстро написала я на листке, — а вот название банка. И напомните Алексею Васильевичу, что деньги нужно перевести уже завтра.

— Конечно, конечно, — засуетился Виктор. — Я думал, он уже это сделал.

— Ну, видно, Алексей Васильевич так был занят, что совершенно забыл о моем маленьком одолжении.

— Ну что вы, как можно. Это неоценимая услуга.

— Как видите, вполне оценимая, — мягко остановила я его и встала, — я на вас рассчитываю.

— Лично прослежу, чтобы ни малейшей задержки, вы ведь знаете, как я вас уважаю. — Он тоже поднялся и поцеловал мне руку.

Не оглядываясь, я пошла к выходу. Мне было тошно, противно, словно меня вываляли в грязи и словно я этого стоила. Что я только что сделала? Я сама назначила цену за свои услуги! За какие только? За мою любовь? За мое тело? Вот еще! Это пусть остается — что было, то было. А использовать мои мозги и нервы даром никто не будет! Ну, как еще мне было реагировать на такой беспредел? «Я люблю тебя, Саша»! Как же, любит! Ему нужна была эта сделка! Я слишком умная? Какая же я, к черту, умная! Так попасться. Ведь видно было: ему что-то нужно от меня, принюхивался, приглядывался. Неужели трудно было честно сказать? Да я и так бы ему помогла, попроси он. Или за комиссионные, тем более что сейчас я так нуждаюсь в деньгах. Нет, надо было влезть ко мне в постель, разорвать мое сердце на части. И ради чего, ради какой-то вонючей сделки, пропади она пропадом! Мерзавец!

Нет, правильно я сделала. Теперь пусть платит или объясняет все Виктору. А я буду готова к предстоящему разговору.

Однако никакого разговора не последовало. Через два дня деньги поступили на мой счет, но Алексей не позвонил. Мне пришлось познакомиться с тем, что народ называет депрессией. Три дня гостила у меня эта отвратительная гостья. Ровно три дня, на большее меня не хватило. Все же я — оптимистка. Три дня я плакала по вечерам у себя на балконе, много курила и почти ничего не ела. На работу, конечно, ходила и даже вроде что-то делала. На четвертый день я так устала думать об одном и том же, что отупела от своих горестей и перестала мыслить вообще. Слава богу, это была суббота, выходной, и два дня я много ела и спала. Вечером в воскресенье я поехала в гости к своей Ленке выговориться. Ленка на то и Ленка, и после разговора с ней я почувствовала себя выздоравливающей. Прибежала Юлечка, уселась ко мне на колени и обняла своими мягкими детскими ручонками. Такая прелесть! Мне вспомнились мои мечты по поводу семьи и детей. Наивная дурочка! Размечталась! Жена президента! Как же! «Умная и опасная», такая ему и в сотрудницы-то не нужна, сказал Виктор. Зачем ему рядом женщина, которая умнее, да он из самолюбия на это не пойдет, даже в ущерб делу.

— Вот такие дела, Ленка, — вздохнула я, — нет мне в жизни счастья.

— Ой да! — усмехнулась Ленка. — Это ты-то у нас несчастливая? Брось! А «Нибелунг» этот — тупой, сама говорила. Ну, и долго бы ты с таким прожила? Убеждала бы себя на первых порах, а потом стала бы презирать, я тебя знаю! Ты мужику отсутствие ума не прощаешь.

— Ленка, да не такая уж я умная, как они думают! Понимаешь? Я сама иногда теряюсь от того, что от меня так много ждут. Внутренне, конечно. А на всяких таких переговорах я просто хорошо чувствую ситуацию и настроение партнеров, особенно если это мужчины. Думаю, просто у меня лучше, чем у многих, развита интуиция. Вот и все!

— Интуиция на мужскую реакцию. Ты ее можешь предугадать и использовать. Вот в чем твой талант! А это уже много.

— Ленка, какая ты у меня умная, все умеешь сформулировать, — расхохоталась я.

Подруга тоже рассмеялась, и мы продолжили наше прерванное распитие сухого вина.

— У родителей давно была? — спросила Ленка.

— Давно! То Кипр, то любовь, то депрессия. В следующие выходные обязательно съезжу.

— На какие выходные? Ты что, совсем рехнулась со своей любовью? Забыла, что у твоей мамы в среду день рождения?

— Ах! Точно! Умница ты, Ленка. Кстати, что это так поздно Лешки твоего нет? Загулял где?

Ленка опустила глаза, но не смогла скрыть от меня смущения.

— Так, колись подруга. Что произошло? Поссорились?

Четырехлетняя Юлька заинтересованно уставилась на маму.

— Юля, поела? — сняла ее с моих колен Ленка. — Можешь посмотреть полчаса мультик и спать. — Она отвела дочь в комнату и включила там видик.

Я выжидающе посмотрела на погрустневшую подругу. Она не поднимала глаз, пряча, как мне казалось, подступившие слезы. Я присела перед ней на корточки и сжала ее ладони, заглядывая в глаза:

— Лен, ну что ты?

Ленка подняла на меня полные слез и муки глаза:

— Сашка, он мне изменяет, — прошептала она.

— Ты уверена?

— Я точно знаю.

— Откуда?

— Знакомые его видели с ней и не однажды…

— Ты пробовала говорить с ним?

— Я не могу. Это так унизительно!

— А жить так не унизительно? Вместе спите?

— Нет.

— Почему?

— Я не могу. Сказала, что болею.

— Ну и дура! Вот ему и оправдание: гуляю, дескать, потому что жена больна, и потому же бросить не могу — благороден!

— А что делать?

— Поговорить с ним. Да-да, нет-нет. Тогда пусть чешет!

— А Юлька?

— Да, Юлька — это аргумент, — призадумалась я. — Но ты-то его любишь?

— Не знаю. Мне больно и противно…

— Тогда поговори и прости. Сможешь?

— Не знаю, ничего не знаю. — Ленка расплакалась. Я крепко обняла ее, а она продолжала плакать, негромко всхлипывая. Какая я эгоистка, приехала и все о своем, у подруги семья рушится, а я даже не заметила. Я убаюкивала Ленку, гладила по волосам, и в таком виде нас застал Лешка, внезапно появившись в дверях кухни.