Она смотрела на мужчину, который стоял рядом с ней.

— А это кто? — спросила она Лилю.

— Кто? — та внимательно пригляделась к мужчине на снимке. — Не знаю. Никогда его не видела.

На фотографии рядом с Василисой был Федя. Тот самый независимый журналист, который крутился вокруг Эвы после взрыва автобуса. Тот самый, который познакомился с ней при весьма странных обстоятельствах. Пристал к ней с вопросами, вот как обычный журналист мог узнать, что она отстала от автобуса? И Эва послала бы его подальше, если бы не налетели на него те двое, как она думала тогда, из серьезной организации и не набили бы ему вульгарно морду. И ушли, а она стала возиться с этим Федей, так они познакомились.

Но ведь сказал же ей буквально только что следователь Семибояров, что не было за ней никакой слежки! И в данном случае Эва ему верит — зачем ему врать, Эва его больше не интересует. Значит, этот самый Федя-Редя, который, возможно, вовсе и не Федя, специально нанял тех двоих, чтобы они его побили на глазах у Эвы, чтобы она, как полная дура, стала его жалеть.

Так что же получается? Выходит, никакой он не журналист, а мошенник… Эве он с самого начала показался очень подозрительным! Слишком уж настойчиво он вокруг нее увивался! Да и теперь все время звонит, хотя, казалось бы, дело о взрыве уже закрыто… Да, но он-то об этом не знает…

— Что — ты кого-то узнала на снимке? — заинтересовалась Лиля.

— Да нет, показалось… просто похож на одного моего одноклассника. А у тебя есть еще фотографии этой Василисы?

— Вот еще одна. Только менее четкая.

Лиля открыла еще один файл.

Снова музейный зал, и снова на заднем плане — высокая девушка, похожая на Эву. Только на этот раз она не блондинка, а шатенка, но долго ли перекрасить волосы? Правда, на этот раз Василиса вышла менее четко. Зато в другом конце зала очень четко получился Федор.

Нет, это не может быть случайным совпадением. Где Василиса, там и Федор.

Все с этими двоими ясно, они сообщники. Действовали вместе, это он посадил в автобус свою напарницу, и несомненно он нанял тех двоих, чтобы задержать Эву на заправке.

Но что им нужно от нее?

У нее нет ни старинных фарфоровых ваз, ни картин художников-импрессионистов…

Переполнявшая несколько минут назад Эву радость бесследно испарилась. Ее неприятности не кончились. Может быть, они вообще никогда не кончатся. Такая уж пошла полоса в жизни.

— Эй, ты меня совсем не слушаешь? — окликнула ее Лиля.

— Извини, задумалась о своем. Понимаешь, вся эта история выбила меня из колеи, но сейчас уже пора заниматься своими собственными делами. Передай от меня привет своему шефу и скажи, что мы с ним в расчете. Он мне ничего не должен.

— Ладно, обязательно передам, — Лиля усмехнулась, — если он про тебя вспомнит вообще. Но ты… ты точно в порядке? Тебе моя информация помогла?

— Быть может… — протянула Эва.

В глазах Лили мелькнуло подозрение, но она не стала больше ни о чем спрашивать.

— А сейчас мне действительно пора…

Девушки распрощались, Эва подхватила свой тяжелый пакет и вышла на улицу.

И тут ее телефон зазвонил.

Она взглянула на дисплей и увидела номер Федора.

Легок на помине!

На этот раз она не стала сбрасывать его номер. Поднеся его к уху, проговорила:

— Да, Федя! Я тебя слушаю!

— Привет! — раздался в трубке его оживленный голос. — Ты что не отвечаешь?

— Ну, вот и ответила. А до этого была слишком занята. Думаю, ты это сам понимаешь… Озадачил меня по полной программе, бегала все эти дни как савраска!

— Ну что, есть какие-нибудь новости?

— Есть. — Эва постаралась придать своему голосу загадочную и многозначительную интонацию.

— Да что ты? И какие же?

— Это не телефонный разговор.

— Ты права. Нам давно уже надо встретиться и поговорить. Это очень важно.

— А что — пожалуй, можно.

Эва подумала, что действительно нужно встретиться с Федором, посмотреть ему в глаза и потребовать ответа: что ему от нее на самом деле нужно. Только встретиться нужно в таком месте, где она будет в безопасности.

— Отлично! — Федор явно обрадовался. — Ты можешь прямо сейчас приехать в тот бар…

— Нет, мы встретимся в другом месте! — перебила его Эва.

— В другом? — удивленно переспросил Федор. — Почему в другом? Хотя мне все равно, говори где.

— В торговом комплексе «Робинзон».

Эва назвала первое попавшееся место, которое выбрала по двум причинам: она там иногда бывала и там всегда было очень людно, даже в будние дни. А в людном месте она будет чувствовать себя гораздо спокойнее.

— «Робинзон» так «Робинзон»! Хорошо, что сегодня не пятница, тринадцатое… — если Федор и был разочарован, он постарался это скрыть. И это ему почти удалось.

— На площадке второго этажа, через полчаса!

Эва убрала телефон и отправилась в торговый центр, благо до него было совсем недалеко.

Уже подходя к нему, она на мгновение задержалась.

В руках у нее был тяжелый пакет с бабушкиным альбомом. Угол пакета прорвался, и наружу выглянул край обгорелой кожи, что выглядело не очень прилично, да и вообще, тяжелая ноша могла помешать ей во время встречи с Федором.

На первом этаже торгового центра был сетевой супермаркет. Перед входом в него имелась камера хранения, где покупатели могли оставить свои вещи. Эва свернула к этой камере и положила свой пакет в свободную ячейку. Чек от ячейки сунула в кошелек и налегке отправилась на место встречи.

На втором этаже центра стояло несколько обитых бежевой кожей диванчиков.

Эва села на один из них. Отсюда ей были хорошо видны ползущие вверх и вниз эскалаторы, снующие по магазинам оживленные и озабоченные люди. Ребенок лет пяти с громким ревом тянул упирающуюся мать к киоску с мороженым. Чуть в стороне закутанная до глаз в темный платок таджичка протирала пол. Рядом с ней стояла тележка с моющими средствами.

Эва скользнула по уборщице равнодушным взглядом и тут увидела Федора. Он быстро шел от эскалатора, разговаривая по мобильному телефону. Увидев Эву, помахал ей рукой, спрятал телефон в карман, подошел.

— Ну, привет! Ты сказала, что у тебя есть новости?

— Есть, — Эва улыбнулась настороженной, интригующей улыбкой. — Я теперь свободный человек. С меня сняли все обвинения.

— Да? — Федор тоже изобразил улыбку. Улыбка получилась не очень натуральной. Или теперь Эве все в нем кажется ненатуральным, потому что она знает, что он — не тот, за кого себя выдает?

— Поздравляю.