А может, все объяснялось проще. Дело в том, что Инне, как, впрочем, и всем, налили коньяк, и она со страхом смотрела на него. Марина заметила это и с улыбкой сказала:

— Сегодня прошел мой сотый концерт, и я расценю как неуважение, если кто откажется выпить по этому поводу.

Для Инны, Бильбао знал это, крепким напитком служило и шампанское, поскольку ничего существеннее она еще не пробовала. Но, услышав речь певицы, тут же одним глотком выпила содержимое рюмки. Большие глаза ее стали влажными.

Было несколько тостов, и по каждому поводу Инна исправно пила, сначала испуганно косясь на Бильбао, потом уже не обращая внимания и на него. Лицо ее меняло цвет — становилось то бледным, то пунцовым. С первого раза она уже не попадала вилкой в салатницу.

Ближе к полуночи гости начали расходиться, и слова попросил зеленолицый, тот, с которым шептался когда-то Лукаш.

— Марина, в честь такого события я приглашаю тебя на зрелище, достойное богов. Я давно обещал…

— Да, — сказала Марина. — Я помню, ты что-то говорил о необходимости обогащать кровь адреналином. Ну что ж, если приглашаешь вместе со мной и Бильбао…

Зеленолицый ухмыльнулся:

— Для твоего друга это будет своеобразный сюрприз. Конечно, пусть едет. Но вот свою спутницу… Как у нее с нервами?

— Я с тобой, Сережа, — сказала уже пьяненькая Инна.

Машина Марины, в которой сидели и Бильбао с Инной, шла метрах в десяти за «ауди» зеленолицего. Уже давно миновали город, свернули с трассы на дорогу, выложенную бетонными плитами. Потом закончились и плиты — через лес пошла грунтовка.

Она оборвалась внезапно. Водитель резко свернул вправо, затормозил и выключил мотор. Во тьме, расположившись эллипсом от них, высвечивались светлячки подфарников других машин. Было их здесь немало, десятка два. Бильбао хотел уже выйти из салона, размять ноги, понять, на кой черт они притащились сюда, но едва открыл дверцу, как к нему подбежал зеленолицый:

— Разгуливать здесь не принято. Ты уж посиди…

А сам пошел от машины к машине, нигде, впрочем, не задерживаясь, лишь принимая от приехавших конверты.

— Понятно, — хмыкнула Марина. — Люди ставки делают. Что же за зрелище он хочет нам предложить?

Зеленолицый обошел всех, сел в свою машину и тотчас включил яркий свет. Это было, наверное, некой командой, потому что вспыхнули фары и в других легковушках. Осветилось плоское, как небольшое футбольное поле, дно карьера, вокруг которого и стояли автомобили. Посреди него застыл бородач, вся одежда которого состояла из куска шкуры, обматывающей бедра и держащейся на лямке, переброшенной через левое плечо. На голенях видны были медные щитки, такого же цвета широкие браслеты украшали руки. Рядом стояла металлическая клетка без верха.

Зеленолицый вышел из «ауди» уже с портативным мегафоном, сказал:

— Сегодня на нашей арене Гладиатор проводит семнадцатый бой. Это человек, в биографии которого записаны строки о схватках с дикими зверями. Правда, как Давид, он не разрывал пасти львам, но зато сражался со стаями волков и выходил неизменным победителем. Шкура на нем — от одного из волков, задушенных голыми руками. Обратите внимание — никакого оружия у Гладиатора нет, лишь короткая резиновая палка, да и та не для нападения, а для обороны. Его самое сильное в мире оружие — сила духа и мускулов!

Человек в шкуре изобразил что-то вроде поклонов на все четыре стороны, потом поднял руки над головой и издал звериный рык. В одной его руке видна была резиновая дубинка, действительно небольшая, сродни милицейскому жезлу.

Зеленолицый продолжил:

— Гладиатор будет разминаться с равным себе, тоже волкодавом, овчаркой Добби.

От одной из машин на арену спустился парень с собакой на цепном поводке. Она была молодая, неискушенная в подобных боях, и уже нетерпеливо рвала цепь, чувствуя соперника в бородаче. Вот ошейник отстегнут — и Добби молнией и с бешеным лаем бросилась на того, кто напялил на себя ненавистную ей шкуру волка.

Ойкнула Инна, вцепилась в локоть Бильбао. Но ничего страшного не произошло. Челюсти пса сомкнулись на резиновой дубинке, а сам он, подброшенный сильной рукой, перевернулся в воздухе и влетел, как мяч в лузу, в клетку. Взвизгнул, бросился грудью на металлическую решетку и застыл, опустив голову, словно устыдившись своего поражения.

Еще одну овчарку постигла та же участь, а потом клетку убрали, и зеленолицый объявил:

— Теперь, господа, начинается настоящий бой. До конца. До победы. Против Гладиатора будет выпущен один из сильнейших зверей столицы — Дик! Посмотрите — не пес, а теленок! Думаю, недаром многие из вас поставили именно на него.

На арену теперь уже на двух цепях вывели действительно крупную собаку.

Инна прижалась лбом к стеклу, глаза ее расширились.

— Послушайте, как же так… Зачем это?

Марина отвинтила пробку от плоской бутылки коньяка, сделала глоток, передала Бильбао:

— И своей этой… дай, пусть успокоится. Хотя меня тоже мутит от такого зрелища.

— Остановить? — спросил Бильбао.

— А ты сможешь?

— Во всяком случае, смогу попытаться.

— Верю. Но — не надо. Скорее всего, перед нами разыгрывают спектакль, и в конце будет хеппи-энд. Ты так не думаешь?

Инна сама взяла коньяк из его рук, отхлебнула. Она была пьяна первый раз в жизни. Но спиртное не заглушило страха.

— Отпускайте Дика! — крикнул зеленолицый. Ошейник с пса тотчас слетел, и зверь молча, вроде бы не торопясь, пошел на бородача, уставясь на него холодными глазами. Он словно бы прикидывал, куда лучше впиться своими клыками, а найдя такое место, изменил тактику и огромными прыжками устремился на Гладиатора. Тот ждал нападения, но то ли оступился, то ли не выдержал силы удара и упал на спину, все же подставив псу вместо собственного горла резиновую палку.

Овчарка не сразу раскусила фокус, некоторое время азартно и зло возилась с обманкой, и Гладиатор успел подняться и занять боевую стойку. Левое плечо его стало красным от крови. Скорее всего, пес полоснул по нему лапой.

Гладиатор ждал нового нападения, но теперь его руки были пусты. Против острых зубов пса у человека были только медные браслеты на запястьях.

Дик оставил резину в покое и опять молча бросился на бородача. Навстречу его морде, как и ожидал Бильбао, Гладиатор выставил металл и уже опускал свой громадный кулачище на хребет зверя…

Машины начали разъезжаться. Марина тоже приказала водителю заводить мотор, но тут подбежал зеленоглазый:

— Нет-нет, останьтесь на пять минут.

Вскоре, кроме их машины и «ауди» зеленолицего, у старого карьера никого не осталось.

Гладиатор поднимался вверх по склону, галька сыпалась под его ногами. Вскоре он стоял уже шагах в трех от Бильбао.