— Это ваши доказательства? — Николай повертел карточку с портретом Ивана в руках.

— Да, Николя. Это они и есть. — Раздраженно согласился Гнездилов. — Осталось найти Плута и кольцо, и будет полный комплект. И если к Анне Алексеевне, как к дворянке, я не могу применить необходимые методы, то с Плута спрос будет иной, уж поверьте. В прошлый раз, когда его поймали, я ещё не имел этой инструкции на руках. Ему удалось сбежать при перевозке. И помогала в этом юная дама. Она и выкрала кольцо. А я, между прочим, его в своих руках держал.

Сыщик был раздосадован. Он понимал, что вся выстроенная им теория летит к чертям. Кольца нет, главный подозреваемый исчез, а участие Анны Алексеевны в группе вообще под вопросом. Слишком складная у неё вышла версия с отъездом из театра. Гнездилов верил себе, он видел кольцо на пальце графини Тереповой, но как доказать, что это то самое кольцо.

Словно в унисон его мыслям, Аня подняла фотокарточку кольца и вгляделась в снимок:

— Это не моё кольцо. — Врала она. — На моём есть царапина внутри и довольно большая.

— Так покажите своё кольцо, Анна Алексеевна. — Рассвирепел сыщик. Терпение его было на исходе.

— Я не знаю, где оно. — Аня пожала плечами. — Может, этот ваш Плут украл, может слетело где-то. Как видите, у меня его нет. К тому же, если кольцо — важный атрибут участников вашей БГ, стала бы я надевать его и вертеть им перед вашим носом? — Задала девушка резонный вопрос.

Сыщик задумался. Если она является племянницей графа, то кто тогда приходил с Иваном ранее? Ведь филер, приставленный следить за этим доходным домом никогда не ошибался. И от него всегда была достоверная информация. Если судить по тому, что Анна — племянница графа, то кажется, Гнездилов вляпался в нехорошую историю. Гонимый своим эго и жаждой поймать крупную рыбу, разоблачить готовящееся политическое преступление, он где-то ошибся. Николай настроен решительно. Похоже, этой пигалице он верит, как себе. Но что с него взять? Гнездилов за два вечера понял, что подполковник втрескался в гувернантку. И ради её благосклонности он сделает всё. А может он сам причастен к БГ? Но Александру Сергеевичу не верилось, что и Ильинский — бывший военный офицер, а сейчас чиновник канцелярии сыскного управления — сам террорист. Нет у него для этого ни воли, ни веры. Николай — типичный представитель дворянства, служащий не Отечеству, а для проформы. Его удел — кутить в ресторане «Медведь», волочиться за актрисками да бывать на балах. К 30–35 годам по обыкновению такие кавалеры женятся на хорошеньких дурочках из своего круга, путешествуют, а потом оседают в столице и тонут в быту. Изредка они ездят на воды, из вон рук плохо служат в ведомствах, а позже вместе с детьми обзаводятся кокоткой на содержании и подагрой.

— Александр Сергеевич, прошу вас выйти со мной на пару слов. — Неожиданно предложил Николай.

Забавно, и что же такого он ему может сказать? Гнездилов поднялся и, сурово глядя перед собой, вышел вслед за подполковником. Они вышли за дверь и Николай, не соблюдая больше этикета, обратился к сыщику:

— Послушай, Александр Сергеевич, как к другу обращаюсь к тебе. Подумай сто раз, прежде чем представлять отчёт начальству. Из доказательств у тебя только фото одного участника и инструкция. Ни кольца, ни оружия, ни взрывчатки. Не с чем на ковёр идти. Анна не причастна, это же и дураку понятно. Я восхищён твоим рвением раскрыть это преступление, предотвратить акт, я же вижу, что ты ночами не спишь! — С жаром говорил граф. — Но тут ты не прав. Она — племянница графа, дворянка и, если ты не докажешь её вину, твоя же карьера полетит в тартарары. Подумай сам! Хочешь, приставь к ней человека, пусть следит за нею, но я руку даю на отсечение — это всё за зря. Группа есть, но не хотят ли тебя запутать, подкидывая ложные пути? Ты — лучший сыщик Петербурга, ты раскроешь это дело, но ты остынь, подумай. Ты итак устроил у театра представление, теперь объяснять в свете, что за погоня это была. Я вступлюсь за тебя, попрошу за тебя отца. Он уважает тебя и составит тебе протекцию. Но оставь Аннет. Не там ты ищешь, друг мой, ой, не там.

Николай закончил свой эмоциональный монолог. Больше он не знал, чем аргументировать свою позицию. Оставалось давить на самолюбие и опасность обрушить карьеру Гнездилова. Николай понимал честолюбие товарища. Это ему, старшему сыну богатого графа Ильинского, были открыты все дороги. Да, он сам усложнил свой путь, когда связался с Лилит, но даже эта гнусная история в конечном итоге не сильно испортила ему жизнь. Разве что служба снилась ему до сих пор в сне. Он все-таки надеялся, что через год-другой отец смягчится и позволит Николаю вернуться в армию. Гнездилову же приходилось своё место под солнцем выгрызать. Он был талантливым малым, так зачем рушить карьеру так глупо?

Александр Сергеевич задумался. Может, Николай и прав. Он, конечно, интересуется этой мадемуазелью и имеет к ней однозначный интерес, но вещи он говорит здравые и верные. Куда ты спешишь, Александр Сергеевич? К тому же, ему не давала покоя мысль, что его ведут, давая только нужные улики. А он как болван принимает всё за чистую монету. А если, как и советует Николя, поступить неожиданно: отпустить Анну, установить за ней наблюдение и думать не в сторону Плута, а об организаторах акта. Кто-то же ещё входит в БГ. Бомбу нужно смастерить, где-то хранить и как-то взрывать. У группы должны быть свои осведомители и сочувствующие. А ему очень удачно подсунули красивую девицу с кольцом, на которую он должен был подумать.

В конце коридора, в котором стояли молодые люди, послышался шум и через мгновенье к ним подошли два офицера старшего чина из тех, что осматривали доходный дом.

— Так и знал, Александр Сергеевич, что ты ещё здесь. — Начал один из них. — Мои люди всё осмотрели, как сквозь землю провалился твой Плут. Ни его, ни кольца не нашли, хотя в каждую щель заглянули.

Гнездилов принял доклад и отпустил полицейских по домам.

— Вот видишь, Саша. — Неожиданно обратился к нему Николя,