– Нет, – возразил Дорин. – Валгов воротило от моей магии. А здесь… что-то другое. Моя магия отзывается на это с любопытством. Настороженность тоже есть, но больше любопытства. Та сила – она словно где-то прячется.

– Тогда не будем терять бдительности, – сказал Рован, возвращая кинжал в ножны.

Дорин никогда не попадал в места, подобные Бухте Черепов.

Ни проливной дождь, ни столкновение с непонятной магической силой не заслонили его изумления перед этим островным городом. Бухта Черепов являла собой причудливую смесь беззакония и строгого порядка. Здесь не признавали власть королевских династий, зато подчинялись власти капитана Рульфа – пиратского короля. Его путь к владычеству был тяжелым и кровавым, и помогла ему в этом… карта мировых океанов, вытатуированная на ладонях.

Если верить слухам, карта обладала особым свойством, показывая, где его в тот или иной момент ждут враги, сокровища и штормы. Говорили, будто за эту карту он заплатил своей бессмертной душой.

Аэлина видела карту на ладонях Рульфа и подтвердила: да, он напрочь лишен души. Что же касалось самой карты… Он признался Аэлине, что с подавлением магии карта утратила волшебные свойства. Но теперь, когда магия вернулась в Адарлан, может, Рульф уже знал о появлении в городе двух чужаков? И его карта обозначила их как врагов?

В таком случае Рульф заблаговременно узнает и о прибытии Аэлины.

Их плащи не успели высохнуть. Рован и Дорин снова оказались на улице. Дождь не унимался. По пути к гавани они нарочно сделали широкий круг. Все улочки опустели. Корабли раскачивало на штормовых волнах. Волны заливали причалы и выплескивались на камни набережной. Ветер шелестел в листьях пальм, изгибая стволы. Даже неугомонные чайки куда-то попрятались.

Магия Дорина пока дремала. Чувствовалось, штормы здесь были частым явлением. Под крышами таверн, лавок и жилых домов все продолжалось своим чередом. Дорину очень хотелось побыть в тишине. Взрывы хохота и пьяное пение, доносившиеся из таверн, его раздражали. Он завидовал невозмутимо шагавшему Ровану. Тот словно был частью бури.

У причала раскачивался на вздымающихся волнах любимый корабль Рульфа. Значит, предводитель в городе, и им не придется дожидаться его возвращения.

Дорин засмотрелся на корабль и налетел на остановившегося Рована. Пробормотав извинения, он попятился, но Рован, казалось, этого даже не заметил. Он разглядывал какое-то здание. Дорин посмотрел в ту сторону… Его магия встрепенулась, как вспугнутый олень.

– Тут нечему удивляться, – пробормотал Рован.

Над дверью, скрипя от ударов ветра, раскачивалась на цепях вывеска. Вот он, «Морской дракон».

На полпути к таверне стояли двое караульных. У них не было мундиров, но никто не станет просто так стоять в шторм, опираясь о тяжелые мечи. Значит, охрана.

Рован наклонил голову, по-птичьи оглядывая караульных. Дорину показалось, что он обдумывает способ заставить их убраться с поста. Но Рован пошел дальше. Караульные даже не посмотрели в их сторону. Предостерегающе взглянув на Дорина, фэйский принц открыл дверь таверны, служащей предводителю резиденцией.

Их встретил мягкий золотистый свет и запах пряностей. Блестели безупречно натертые полы. В зале было совершенно пусто. И это в непогоду, когда заведения битком набиты! Но в «Морском драконе» все столики пустовали.

Рован закрыл дверь. Дорин оглядывал зал, в конце которого была небольшая лестница. Потом заметил, что на каждой столешнице красуются ровные, хотя несколько выцветшие буквы. «Гонец бурь». «Красавица Энна». «Тигровая звезда».

Это же корабельные доски! Когда-то каждая была частью кормы. Отсюда и названия. Корабли, которые не разбились о скалы и не пришли в негодность от старости. Зал таверны одновременно был и залом трофеев. Каждый, кто здесь оказывался, видел своеобразную летопись пути Рульфа к пиратской короне.

В расположении столиков был определенный порядок. Они словно окружали еще один, у стены. Он вдвое, если не втрое превосходил остальные и отличался обилием подпалин и щербин. Но надпись читалась ясно: «Пересмешник». Похоже, Рульф старался не забывать, корма какого корабля служит ему персональным обеденным столом.

Возможно, магия, которую они почуяли возле «Океанской розы», была как-то связана с резиденцией Рульфа. Однако в зале ее не ощущалось.

В стене за стойкой открылась дверь. Оттуда вышла молодая худощавая женщина с каштановыми волосами. Судя по переднику – подавальщица. Вот только держалась она совсем по-иному: плечи расправлены, голова запрокинута. Жесткие серые глаза женщины оглядели неожиданных гостей и остались равнодушными.

– А он думал, когда же вы наконец заявитесь, – сказала она.

Ее голос сразу напомнил Ровану Эдиона. Та же манера говорить.

– Что? – переспросил Рован.

Подавальщица качнула тонким подбородком, указав на лестницу:

– Капитан желает вас видеть. Второй этаж, вторая дверь по коридору.

«Зачем?» – хотелось спросить им обоим, но и Рован, и Дорин понимали: вопросов лучше не задавать. А женщина взяла со стойки бокал, поглядела на свет и начала протирать мягкой белой тряпкой. На ее загорелых мускулистых руках красовалось по серому вытатуированному морскому дракону. Движения рук подавальщицы передавались чудовищам, заставляя двигаться и их.

Драконья чешуя имела тот же цвет, что и глаза женщины. Они снова холодно скользнули по Ровану и Дорину.

– Не заставляйте его ждать.

Лестница освещалась тускло. Ступеньки отчаянно скрипели.

– Нам могли подстроить ловушку, – шепнул Дорин.

– Могли, – шепотом согласился Рован. – Но нас допустили к нему. Если уж устраивать ловушку, куда разумнее было бы захватить нас врасплох.

Дорин кивнул. Ему стало немного легче.

– А твоя магия… Получше стало?

Суровое лицо Рована оставалось непроницаемым.

– Справлюсь.

Дорин хотел посетовать, что это не ответ, но промолчал.

Коридор второго этажа, куда они поднялись, не был пуст. Его охраняли четверо парней с такими же жесткими глазами, как у подавальщицы. Каждый караульный был вооружен двумя тонкими мечами. Дорин обратил внимание на эфесы мечей, выполненные в виде атакующих морских драконов. Должно быть, отличительный знак пиратского королевства Рульфа. Караульные даже не шелохнулись, когда Рован и Дорин остановились перед указанной дверью.

Фэйский принц постучал. Ответом было негромкое урчание.

Дорин не пытался вообразить себе облик предводителя пиратов. Но он никак не ожидал увидеть темноволосого мужчину тридцати с небольшим лет. Тот полулежал в красном бархатном кресле-качалке, глядя на забрызганные дождем оконные стекла.

Хозяин Бухты Черепов не обернулся на звук открывшейся двери. Он продолжал разглядывать узоры дождевых струй на стеклах. Рядом с ним, на истертом темно-синем ковре, громоздились бумаги и свитки. Войдя, Рован и Дорин остановились возле двери. Судя по аккуратным столбикам цифр, бумаги представляли собой нечто вроде конторских книг, где учитывались доходы и расходы. Дорину показалось, что последних у Рульфа значительно больше.