никогда не говорили о… — Она скривила губы. — Я имею в виду … Я не знаю.

Он почувствовал её нерешительность, как удар ножа в живот.

— Я ни о чем тебя не прошу, Грейси. — Его голос надломился. — Но для меня… прямо здесь… — Он ударил себя кулаком в грудь. — Ты всегда была моей девушкой.

— И ты всегда был моим мужчиной.

— Твой мужчина хочет, чтобы ты была голой в постели. — Рокко удовлетворенно хмыкнул.

— Здесь немного холодно, — поддразнила она.

— Я согрею тебя. — Он положил её руку на свой член, уже наполовину твёрдый, и она рассмеялась.

— Я беру назад всё, что я сказала о твоём возрасте. Ты машина.

Он снова хотел её, но в то же время ему было достаточно просто обнимать её, поэтому он провёл рукой по её спине и прислушался к ровному биению её сердца.

— Твоё пение сегодня вечером было потрясающим, — сказал он. — Твой голос изменился. Он намного богаче, глубже, и ты удвоила свой диапазон.

— Я брала уроки вокала в помощь для записей на радио, когда переехала сюда. Я проделала кое-какую закулисную работу по записи. Это был способ продолжать петь, не находясь перед людьми.

Он нежно обхватил её подбородок и провёл большим пальцем по шраму. Он помнил каждую жестокую секунду, когда нож полоснул её по щеке, почувствовал жгучую боль, как будто это было сделано с ним.

— А теперь, cara mia (дорогая моя, итал., прим. перев.)? Ты будешь петь снова?

— Не знаю. Я могла бы выступать на местных концертах, если смогу носить маску. Итан пригрозил, что будет проигрывать запись своего пения двадцать четыре часа в сутки, если я не соглашусь.

— Ты можешь выступать на моей сцене в любое время. — Он поцеловал её в лоб. — Если это поможет тебе обрести уверенность, ты можешь петь там каждый вечер. Ты можешь осуществить свою мечту, Грейси. Я сделаю всё, чтобы это произошло.

— Я знаю, что быть силовиком никогда не было твоей мечтой. — Она приподнялась выше, открывая ему дразнящий вид на свою грудь. — А как насчёт владения джаз-клубом?

— Я должен тебе сказать. У меня был только один рабочий день. — Он слегка подвинул её, раздвинув ноги так, чтобы его член оказался на стыке её бёдер.

— Я полагаю, что у меня тоже был только один день на работе. — Она извивалась рядом с ним и насаживалась на него, пока он снова не стал полностью твёрдым. — Я никогда не думала, что смогу добиться успеха. В лучшем случае я думала, что буду петь по вечерам после того, как закончу свою дневную работу. Но после того, как я получила степень, обычной работы не было. Так что я думаю, что в глубине души я втайне мечтала о несбыточной мечте. Она промурлыкала несколько тактов «Impossible Dream» (Название песни переводится как несбыточная мечта, игра слов, автор проводит параллели между словами и музыкой, прим. перев.), и он почувствовал прилив удовольствия, подобного которому он никогда раньше не испытывал.

— Спой это для меня, dolcezza (*сладкая, итал., прим. перев.). Он приподнял её бедра и вошёл в её влажность. — Живи своей мечтой так, как я живу своей.

Он перевернул её, лизнул и пососал её соски, когда вышел и снова скользнул внутрь, снова и снова, пока её прекрасный голос наполнял комнату. Она добралась до части о недостижимой звезде, а затем он провёл большим пальцем по её клитору и отправил на край. И они вместе упали обратно на простыни.

Глава 14

— Я так рад, что тебе лучше. — Грейс сжала руку Мантини. Впервые после стрельбы её отец смог сесть и говорить связно. Она бросилась в больницу сразу, как только одна из медсестёр позвонила ей и сообщила, что ему перестали давать обезболивающие из-за которого он был в седативном состоянии, и перевели его из отделения интенсивной терапии в отдельную палату на послеоперационном этаже.

— Похоже, у меня много незаконченных дел, — сказал отец, озабоченно нахмурив лоб. — Я решил, что достаточно отдохнул. Сегодня утром я уже разговаривал по телефону со своими капо и с Пьеро Форзани, который всё ещё скорбит о смерти своего сына. Расскажи мне, что происходит.

— Том пропал после стрельбы.

— Тела нет? — побледнел Мантини.

— Нет, папа. Я пыталась найти его. — Грейс рассказала ему обо всём, что произошло, а также об информации, которую Рокко дал ей прошлой ночью, не упоминая его по имени. Про то, что Тони нанял албанцев для охоты на Тома, её подозрения, что Тони и его команда были ответственны за стрельбу в «Карвелло», и усилия Нико по обеспечению его безопасности.

— Я в долгу перед Нико, — сказал отец. — Я как раз собирался позвонить ему, когда ты приехала. Я всё утро пытаюсь дозвониться до дона Гамболи, чтобы обсудить этот вопрос, но он не отвечает.

— А как насчёт его консильери Луиджи Кавалло?

— Ничего. — Мантини покачал головой. — Я звонил телохранителю дона Гамболи, его жене и брату, но они тоже не ответили. Я послал нескольких своих капо в Нью-Йорк посмотреть, что они смогут найти.

— Рокко сказал, что Нико тоже пытался связаться с ними, но безуспешно.

— Рокко?

— Да, Рокко Де Лукки. — Грейс с трудом сглотнула. — Он был в «Карвелло». Один из стрелков крикнул что-то о том, чтобы взять меня живой, и Рокко защитил меня.

Папа так сильно сжал её руку, что она подумала, что он сломает кость.

— Почему он был там?

— Я… — Она втянула губы. — Он пришёл повидаться со мной. Мы были в…

— Ты пригласила его?

— Нет, папа, но мы…

— Ты сказала ему, с кем мы встречаемся и где?

— Нет. — Грейс сцепила руки на коленях.

— Так он просто появился? — Папа приподнялся на кровати. — Когда ты ужинала со своей семьёй и друзьями семьи? Как он нашёл тебя?

Желудок Грейс скрутило узлом.

— Я не знаю. Я думаю, он последовал за мной.

— Он последовал за тобой. — Голос папы поднялся до крика. — Господи Иисусе. Он Де Лукки. Если он был там, значит, был замешан. У него, вероятно, был контракт на Тома и меня, и он привёл этих людей, чтобы убедиться, что работа выполнена.

— Нет. — Она отдёрнула руку. — Он стрелял в них. Он защищал нас, защищал тебя и Тома. Он перевернул стол и выстрелил одному из парней в грудь. Потом он вытащил меня оттуда и отвёз в безопасное место.

— Он убил человека, в которого стрелял?

— Нет. — На её лбу выступили капельки пота. — Рокко сказал, что на нём был жилет.

— Был ли кто-нибудь мёртв, когда вы уходили? — Папа