то вместе с ним. Но сегодня я не услышал бодрых трелей, расслабился и в итоге встал аж на час позднее, чем собирался. И то, если бы не сестра, спал и дальше.

Именно Александра буквально за воротник пижамы вытащила меня из постели без четверти одиннадцать. Родители не проверяли, проснулся я или нет — они мне в этом плане доверяют, я же не малыш какой-то. Но вот сестренке показалось подозрительным, что я не кручусь возле мамы, и она заглянула в комнату. А потом пинками погнала меня умываться и быстро завтракать.

Я же на Александру даже не обиделся. Сейчас она действовала в интересах семьи, да и в моих собственных. Очень неудобно получилось бы, если бы по моей вине мы опоздали на телепортационную платформу. Все-таки не мы одни ими пользуемся, платформы настраивают для каждого в определенное время. Так что промедление в десять минут добавило бы людям работы, а нам беспокойства.

После завтрака я спешно собирал рюкзак, когда ко мне на минутку заглянул Женя. Честно говоря, сейчас он был не слишком вовремя: я как раз пытался вспомнить, что забыл взять, когда его физиономия нарисовалась в дверном проеме. Однако я чувствовал вину перед ним, да и надеялся, что парень по делу пришел.

— Оксинт, мужчина, который обещал тебе вытащить меня на следующий день из ямы, одет во все черное и носит на шее черную бусину?

У меня перехватило дыхание от страха, я глянул на Евгешу.

— Откуда… — вырвалось у меня. Но я попытался все исправить. — Кхм. Какой мужчина?

— Значит, это все-таки он. — отозвался хитрый негодяй.

Тут в комнату заглянула мама, за ней сестра, а дядюшка улетучился. Я пошел за своим одау, попутно стараясь успокоиться. А что меня так взволновало? Женя — умный парень, он видел Томаса раньше, может, слышал его, вот и сообразил, что на поле со мной был именно он. Конечно, теперь он может пристать ко мне с вопросами о личности Тома — но тут я мало что могу ему поведать. И вообще, выдумаю что-нибудь для отговорки. У меня на это два дня есть!

Вскоре мы уже прощались с дядюшкой, сидя на одау. Затем взлетели ввысь и помчались к телепортационной станции. Я же все никак не мог отвести взгляда от Евгеши. Чем больше мы удалялись, тем меньше становилась его фигурка, замершая возле дома. Вот она и вовсе пропала. Зато у меня появилось предчувствие. Очень нехорошее.

Я попытался понять, чем оно вызвано, и погрузился в размышления. Может, Том понял, что рассекречен, и сейчас попытается что-то сделать с Женей? Да нет, он не такой дурак. К тому же он дал мне обещание. А своим словом он не разбрасывается, насколько я знаю. Тогда что же со мной?

Погруженный в размышления, я даже почти не заметил, как мы прилетели на станцию, прошли к платформе. Очнулся лишь когда мама взяла меня за руку. Сверкнула вспышка — и вот мы на точно такой же станции, только раз в десять больше и на Нибиру. Только тут я понял, что меня беспокоит: я забыл дома агат.

Но теперь уже было поздно. Хотя в принципе, когда мы поднялись в воздух, уже было поздно: никто бы не ждал, пока я сбегаю домой. Однако теперь нас разделяют не несколько метров, а десятки тысяч световых лет. Я же настолько привык к своему камню, что даже растерялся. Как я без него два дня проживу? Это все Евгеша, чтоб его! Он меня отвлек, и я оставил минерал в комнате.

— Милый, тебе плохо? — встревожилась мама.

Наверное эмоции, которые я сейчас испытывал, отражались на лице.

— Да нет, немного голова закружилась. — соврал я.

— Просто ты еще не до конца проснулся. — предположила сестра. — А тут и полет, и телепортация.

Я поспешил с ней согласиться, и переключил внимание родственников на наши дальнейшие планы. Пока отец рассказывал, что сейчас мы отправимся к приютившему нас профессору, потом он поедет в университет, а мы займемся своими делами, я погрузился в размышления.

Итак, я забыл камень дома и в ближайшие сорок восемь часов он для меня недоступен. Раньше я бы не особо расстроился. Когда мы гостили у дяди с тетей на Земле, во время новогодних каникул, я тоже был без агата. И в принципе неплохо себя чувствовал. Но тогда я старательно себя отучал от минерала. А в последнее время он всегда был со мной! Успокаивала эта приятная тяжесть в кармане, да и когда я брал его в руки, становилось немного легче. Сейчас же я ощущал какое-то фоновое беспокойство. Вроде бы ничего такого, но дискомфорт присутствует.

А самое главное: я теперь не смогу связаться с Томасом! Мы же не телепаты, и возможность мысленно общаться нам обеспечивают только камни. Не то, чтобы я особо по нему соскучусь за это время. Но к тому, что мужчина все время рядом я тоже привык. Да еще и я не смогу проконтролировать его действия в отношении Жени. Надеюсь, он нескоро поймет, что теперь у него развязаны руки, и ничего с парнем не сделает.

Хотя что это я? Совсем от беспокойства голову потерял. Я ведь только пару минут назад пришел к мысли, что ничего он с дядюшкой не сделает, потому что не хочет получить от меня по первое число. Так что можно выдохнуть и постараться успокоиться. Сейчас мы два дня проведем в тесном семейном кругу — плюс профессор, у которого мы остановимся. А потом вернемся домой и обнаружим прощальную записку от Евгения, который придумает какую-нибудь причину, чтобы держаться от нас подальше.

Я верю, что именно так он и поступит после того, как Томас проведет среди парня разъяснительную работу. Он же не хочет нам зла! А если его не испугает все то, что случится с моей семьей — мой сообщник покажет, что в итоге произойдет с самим Женей. Думаю, после такого он точно испытает жгучее желание оказаться как можно дальше от нас.

— Солнышко, мы на месте. — ворвался в мои мысли голос мамы.

Я увидел перед собой премилый двухэтажный дом и такого же милого пожилого мужчину. Тот церемонно нас поприветствовал, и повел внутрь своего особнячка. Мне очень понравилось, что наши комнаты находятся на первом этаже, как дома, и как я привык. У дяди и тети мы живем на втором этаже и я немного неуютно себя ощущаю. К тому же из нашей с сестрой комнаты можно выйти в очень симпатичный