— Мы с тобой едва не попались.

Вайверн что-то пробурчал, ещё не отойдя от пережитого, и Филипп ласково похлопал его по шее.

— Иди спать.

Тот, озираясь, пошёл к себе под дерево и беспокойно улёгся.

Филипп поспешил к выходу. Григ встретил его диким взглядом.

— Ты натравил на базу гигантского каменного дракона! — прорычал он.

— Всё обошлось! — выдохнул Филипп.

— Могло бы не обойтись, если бы я снял барьер. — Брови Грига многозначительно дёрнулись, а зубы сжались.

На Филиппа словно вылили ведро ледяной воды.

— Ты его не снимал? — Он смотрел на Грига с недоумением.

Тот покачал головой.

13

Филипп не мог уснуть всю ночь. Когда он закрывал глаза, в памяти всплывали горящие золотом узоры на драконе. Его рык всё ещё отдавался на задворках сознания, звенел в ушах, и голова казалась абсолютно пустой, словно мысли испуганно разбежались от поселившегося в голове монстра.

Вокруг царили тишина и темнота. Ни единого звука. Как будто он упал в Вечность.

А потом мысли начали возвращаться. Возвращаться с такой скоростью, будто хотели разорвать голову. За них не удавалось ухватиться, они мелькали вспышками и тут же уносились, пока наконец не сформировались в один вопрос: как Филипп проник под барьер?

Сам для себя он сначала решил, что — раз уж Григ ничего не отключал — дракон ударом повредил купол, тот ослаб и пустил Филиппа внутрь. Он просто успел проникнуть в «трещину». «Логично», — подумал Филипп, глядя в потолок, и моргнул.

Он подскочил, как ужаленный. Перед глазами будто сверкнула молния — и кусочки пазла выстроились иначе. Поражённый, он вертел головой из стороны в сторону, затем встал и прошагал до окна, нервно посмеиваясь. Губы сами расплывались в улыбке. Он был уверен, что понял.

Та вспышка, что он видел, занырнув под барьер… Генерал Армэр в день, когда они наконец встретились на острове, появился с такой же. «Он ведь сказал, что в королевской семье всегда есть наездники… Истинные наездники. — Филипп барабанил пальцами по подоконнику. — Он наверняка не просто так предложил мне учиться у него. Он должен чувствовать…»

С этой мыслью Филипп увидел, как над мрачной стеной забрезжили первые рассветные лучи.

* * *

Происшествие обсуждали с самого утра.

«Да укуси меня дракон! Я брился, когда услышал его. Думал, пробьёт барьер».

«Купол сверкал, как молния во время грозы!»

«Удивительно, как мы все ещё живы».

Филипп напряжённо слушал, и кусок не лез в горло. Он с ужасом ждал, когда кто-то скажет, что видел ещё и другого дракона. Вряд ли его было сложно заметить, когда купол сверкал так ярко, а ни Филипп, ни Вайверн не думали об осторожности — только о том, как бы остаться живыми.

Им очень повезло. А за удачу нужно платить.

Заплатить пришлось общением. Заводить друзей на острове Филипп не собирался — он пришёл сюда не за этим, а потому единственным, с кем у него сложились относительно хорошие отношения, оказался Григ. И тот теперь с Филиппом разговаривать не хотел: ходил бледный и считал минуты до того, как его уволят. Он считал себя виноватым. Он ведь старше, значит, должен был быть умнее, должен был предупредить, куда летать не стоит и что обязательно нужно избегать всего, что выглядит как гора там, где гор быть не должно. Это казалось логичным, естественным и не требующим пояснений, но, видимо, не всем.

Он презирал себя за неосмотрительность, за то, что позволил себя уговорить, и избегал Филиппа, как только мог. А того кололо неприятное чувство каждый раз, когда Григ, едва завидев его, куда-то сворачивал. Наверно, то была совесть, но признавать этого Филипп не хотел. Он и так злился на себя, чтобы кто-то ещё мог на него злиться.

А между тем молва разносила по острову всё новые и новые версии, почему базой заинтересовался дракон. Каждый стремился рассказать о том, чем он занимался и какой сон видел, когда монстр врезался в барьер и гром прокатился над базой. И, устав от этого, Филипп ушёл к Вайверну.

Тот рад не был, но хотя бы не пытался хозяина съесть, а Филипп думал и о таком исходе. Летать он не стал. Вымыл Вайверну спину, отмечая, как желтые точки начинают складываться в ромб, и они оба сели у воды. Дракон положил тяжёлую голову Филиппу на колени и что-то проурчал.

— Нет, — устало покачал головой Филипп и прислонился спиной к телу Вайверна. — Я надеюсь, что больше такого не будет.

Они сидели в тишине под деревом, слушая, как в других вольерах копошатся драконы: взмахи крыльев, скрип когтей, вскрики и рычания… Так привычно и успокаивающе.

Слипающимися глазами Филипп смотрел в небо. Над его головой мелькали разводы купола, плыли облака, и он снова вспоминал ночные мысли и предположения. Они сами лезли в голову и на удивление не казались абсурдными. Самонадеянными? Возможно. Но разве самонадеянность была чем-то плохим?..

Скрип нарушил идиллию, оборвал мысли, и Филипп устало посмотрел на открывшуюся калитку. Григ как-то грустно улыбнулся, приветственно махнул и побрёл к Филиппу, держа руки в карманах. Молчание казалось напряжённым. Оно словно вибрировало. А может, это дрожал Вайверн, на котором лежал Филипп? Дракон урчал, недовольный, что хозяина отвлекают и мешают им обоим спать на солнышке.

Вайверн приоткрыл один глаз, следя за Григом, и тот нервно хмыкнул, качая головой. Подумать только! Дракон против того, чтобы он здесь находился. Будто это Григ был виноват, а не два юнца — принц и дракон, — решившие полетать в ночи!

— Вижу, как вы рады меня видеть! — рассмеялся он.

Филипп глубоко вздохнул и сел ровнее, на что Вайверн опять недовольно зарычал, и хвост его забил по земле, глаза — уже оба — следили за непрошеным гостем.

— Всё в порядке, — сказал Филипп. — Садись, он тебя не тронет. — На последних словах он посмотрел на Вайверна. Тот буркнул, не соглашаясь, демонстративно отвернулся и сделал вид, что обиделся.

Григ опустился рядом.

— Я тут думал, — сказал он, — и понял одну вещь. Первый день Восхождения… У вас же вчера был день рождения? — Филипп кивнул. — А почему вы не отправились домой? Наверняка вас там ждёт гора подарков.

— Я решил сделать себе подарок получше.

— И правда! — Губы Грига расплылись в улыбке. — Отличный подарок — быть съеденным в собственный праздник!

Филипп закатил глаза.

— Отличная шутка. Прямо как у моего брата. Успокойся. Я уже давно