— Значит, так и сделаем, — резюмировал Акимичи. — А пока, друзья мои, давайте думать, что предложить Данзо, чтобы он нам и там проект не провалил. Иначе придется нам возвращаться в поле на миссии, просто чтобы с голоду не сдохнуть.

Иноичи обрадованно кивнул — кажется, пронесло…

— Хотя подождите… Остался ещё один вопрос, на который я хочу получить ответ, — оборвал надежды мозголома Акимичи. — Иноичи-сан, друг мой, а скажи-ка мне, почему ты сначала оскорбил клан Умино, а потом принёс извинения? — взгляд толстяка стал жёстким, пронизывающим, оценивающим, как у матерого кабана-секача, который готов защищать свой выводок даже ценой собственной жизни и примеривается, как бы половчее вспороть тебе брюхо.

— Я думаю, ты хорошо понимаешь, как это выглядит для всех и как это отразится на репутации. Причём не только твоей и твоего клана, но и на моей, как твоего сюзерена, — слова главы Акимичи звучали веско и тяжело. Он был зол, очень зол; Яманака чувствовал это, и ему хотелось провалиться под землю или напиться.

Ситуация действительно была мерзкой. Своим поспешным решением Иноичи подставил не только себя, но весь тройственный союз Ино-Шика-Чо, а также дополнительно лично Чоузу. Сюзерен в ответе за действия вассала. А что бы там себе ни думали люди несведущие, главным в их тройке всегда был красноволосый толстяк. Земля, на которой стоит квартал Яманака, на самом деле не их, она просто дана им в бессрочную аренду, пока они являются вассалами Акимичи. Земельные угодья в разных частях страны Огня на самом деле не принадлежат Нара, а также лишь даны им в бессрочное пользование. Большая часть капиталов, которые есть у трио Ино-Шика-Чо, также принадлежит толстякам.

Акимичи не зря великий клан. Это род могучих воинов и влиятельных феодалов, которым с древних времён принадлежали земли в Стране Огня. Кланы Нара и Яманака они буквально вырастили себе на службу, как рода слуг. Нара стали сначала собирателями, травниками, лесниками и егерями, а потом и тактиками, сделав войска Акимичи непобедимыми в лесу. А клан Яманака изначально был сборищем прислуги, проституток и шпионов, но благодаря развившимся сенсорными навыкам и умению распознать настрой и эмоции собеседника они стали ценным приобретением, которое сделало клан толстяков непобедимым за столом переговоров. Собственно, для этого Акимичи их и вывели путём тщательной селекции. Хотя кланом шиноби красноволосые здоровяки стали называться только тогда, когда Сенджу через общих родственников — Узумаки — сделали клану Акимичи предложение, от которого нельзя отказаться. До этого они были просто крупным, могущественным, знатным и богатым родом феодалов, не брезгующих учиться новому и использовать чакру в бою. А после создания Конохи толстяки стали вторыми после Сенджу, а также их ближайшими и вернейшими союзниками, что, впрочем, не помешало Акимичи получить свою долю прибыли с гибели клана-основателя деревни.

— Я… — Иноичи сглотнул, — я обычно хорошо разбираюсь в людях, в том, что ими движет, и понимаю, как они будут реагировать, чувствую по чакре их общий настрой. А тогда я почувствовал что-то странное. У этого Умино мимика, жесты и его эмоции они были какими-то неестественными, неправильными. А ещё я понял, что он реально собирается меня убить, и думал только об этом, как охотник выцеливает жертву. Я не уловил у него ни сомнений, ни раздумий, только холодное бешенство и сосредоточенность. Он не думал о том, что будет после дуэли, не думал о том, что за меня отомстят, он просто хотел меня зарезать.

— Как свинью, — подсказал Акимичи.

— Да, как свинью, — выдохнул Яманака.

— Тогда почему ты попытался его спровоцировать, если ему плевать на все и он готов тебя убить в поединке?

— Это не тот Умино Ирука, которого я знаю и который учил Ино-чан. Это как будто кто-то совершенно другой, хоть и очень похожий. Тот был трусом и слабаком, лебезил и угождал, а этот жаждал моей крови и словно специально нарывался на конфликт, — несмотря на логичность и правильность этих слов, Иноичи все равно чувствовал себя жутко неловко.

— А давай предположим, что ты прав и этот Умино специально провоцировал конфликт? — предположил Чоуза. После чего, подумав, не торопясь продолжил мысль: — Вы ведь слышали, что сказал Ястреб? Это именно Ирука подтолкнул Шизуне и Мимаки к тому, чтобы они потребовали у него Меч Бога Грома официально, как представители администрации Хокаге. Значит, он изначально хотел спровоцировать скандал и подставить Пятую, попеняв ей на нарушения законов. Однако Умино на этом не остановился, он провоцировал не только тебя, — взгляд толстяка упёрся в Иноичи, — но и Шикаку-сана, обвинив его в том, что его люди в штабе плохо делают свою работу. А что это значит? — задал Акимичи вопрос с очевидным ответом.

— То, что он хотел устроить дуэль, — холодея, ответил Иноичи.

— Потому что благодаря чакра-броне из Страны Снега он легко мог убить хоть меня, хоть тебя, — добавил Нара, сам ошарашенный внезапным озарением.

— Именно, друзья мои, — мрачно добавил Акимичи. — Ваши клановые техники хороши: они эффективны, имеют широкий спектр применения в разных ситуациях, их трудно скопировать и они потребляют мало чакры. Но последнее в нашем случае сыграло бы против вас. Броня Умино просто поглотила бы большую часть чакры из твоей техники, — взгляд толстяка упёрся в главу клана Яманака, — а потом он бы убил тебя одним ударом до того, как остановят бой, и так, чтобы даже Пятая не смогла спасти. Или отрубил бы тебе голову, или пробил бы её клинком молний, поджарив тебе мозг.

Иноичи передёрнуло. Нара на эту гримасу мрачно хмыкнул, а Чоуза добавил:

— То же самое было бы и с тобой, Шикаку-сан. Это была ловушка. Рассчитанная провокация. Вы обидели бедного-несчастного шиноби, последнего из почти вымершего клана; он, защищая честь мёртвых героев, вызвал одного из вас на дуэль и там убил. А то, что он был до зубов вооружён и экипирован таким образом, чтобы наилучшим образом противостоять вам, ну так это случайность, совпадение. Он ведь так спешил на Совет Кланов с миссии, что даже переодеться не успел. Это вы у нас ленивые, зажравшиеся главы кланов в гражданском, которые и не помнят уже, когда брали миссию за пределами деревни, и даже оружия с собой толком не носят.

Чоуза покачал головой, изображая осуждение и скорбь от такого