вы таким образом получите ещё немного власти и влияния. При этом наши партии необязательно будут во всем согласны и могут даже публично спорить до хрипоты о каких-то вещах, законах или статьях бюджета. Это будет выгодно не только с точки зрения нашей легенды, но и поможет найти выгодные всем компромиссы… Споры могут помочь вскрыть проблемы, которые раньше не замечали или не хотели замечать. Или посмотреть на них под новым, неожиданным углом и найти нестандартное решение для задачи.

— И как, по-твоему, убедить их пойти за мной? — поинтересовался Данзо. Он явно уже начал что-то обдумывать. Глупых вопросов о том, какой-такой военный комитет, он, разумеется, задавать не стал.

— Прежде всего предложить им создать свою партию, чтобы их голос тоже был услышан. Боюсь, других предложений у меня пока нет, — я развёл руками. — Я с такими людьми мало знаком, мне трудно советовать что-то более конкретное, и я уверен, что вам лучше знать. Вы ведь и без всяких партий поддерживали с ними связь.

Шимура задумчиво кивнул.

— Пожалуй, ты прав… У меня есть что им сказать и есть что им предложить. Ты подал мне хорошую идею. Я доволен.

По меркам Данзо это прям высшая оценка.

Мне начало казаться, что для Данзо вся эта политическая возня — тёмный лес, оттого он так внимательно слушал и почти ничего не говорил. Все же это не его профиль и даже не зона его интересов. Я же, размышляя вслух, пояснял, как это работает. Уверен, что я тоже мог заблуждаться в чём-то, но у меня хоть какие-то знания по этому предмету.

Вот уж не думал, что мне когда-нибудь пригодится политология, которую в нашу дизайнерскую программу впихнули как бы по выбору, но на самом деле — очень настойчиво рекомендовали, потому что её вёл близкий друг директора, А. С. по прозвищу НеПушкин. Так-то у него была «редкая», «поэтическая» и «экзотическая» фамилия Смирнов. Чувствуете, как от одного её звучания в воздухе появляется аромат кирзы, свист резиновой дубинки и глухой стук толстой папки казённой отчётности? Но Смирновых в нашем вузе было аж три штуки, причём никто из них друг другу родственником не приходился. При этом все трое — занудные, упёртые, требовательные, какие-то серые и однотипные сволочи, словно из одного инкубатора. Такой вот коллективный трёхголовый Змей Горыныч, везде создающий неуютную, унылую ауру казённого учреждения. А ведь различать тварей как-то нужно было, вот и дали им всем разные клички. В общем, те, кто не брал этот курс НеПушкина, огребали проблемы. Впрочем, гораздо больше, чем тот курс, дал телевизор и жизнь вокруг.

Мы ещё немного посидели за чайком, Шимура даже угостил меня моим же подарком, я рассказал о той технике, которую мне продемонстрировал суновец.

Тут учитель снова оказался впечатлён, хоть и виду не показал.

А чай оказался на вкус дрянью, хоть и душисто пах травами. Неприятный привкус земли с жухлым сеном.

— Простите, сенсей, — сдался я, проглотив эту жижу. — Нужно было попробовать чай, прежде чем его вам дарить. Купился на рассказ про полезные свойства и тонизирующий эффект. В следующий раз привезу что-то получше.

Шимура неопределённо фыркнул, поглядел через очки на вкладыш из коробки, где было про тонизирующий эффект, детоксикацию, ещё всякого полезного приписано этой пыли грузинских дорог, и отпил ещё.

— Со временем ты научишься ценить пользу больше, чем приятный вкус, — назидательно сказал Шимура.

Оке-е-ей… Я понял, ваши вкусы довольно специфичны…

Мы ещё немного пообсуждали детали нашего взаимодействия в совете Кланов, после чего мне наконец удалось вежливо откланяться. Вот только с меня взяли слово помочь в освоении летательного костюма.

— Конечно, я помогу! Доброй ночи, сенсей.

Дядя, я тебя, конечно, уважаю, но тебя в моей жизни становится слишком много! — на самом деле подумал я.

На улицы уже спустилась ночь, и я решил не идти в Госпиталь к Анко. Это был чертовски длинный день, и моя кислая рожа любимой не поможет. Пора бы уже и отдохнуть.

— Дома, — выдохнул по привычке, привитой мне Наруто, чувствуя, как отпускают меня проблемы и тягостные мысли. А потом я вспомнил, что снова куковать одному, и приуныл.

— Была бы ещё Анко дома… было бы вообще хорошо, — тяжко вздохнул я.

Сверху поспешно хлобыснули дверью, а затем, прямо ко мне в руки с лестницы, словно сказочная фея, спорхнула Анко в шелковом халатике, который подчёркивал восхитительную фигуру.

Она бы ни за что так бы не вышла, будь Наруто дома.

— Ты мне мерещишься? — обалдело хлопал я глазами.

— Нет, дурашка, — ласково обвила Анко руками мою шею.

— Я же с улицы, грязный весь… — попытался я было протестовать.

— А я клон, — мурлыкнула «Анко», клюнув в щеку. — Настоящая ждёт себя в спальне… котик.

Было в этой паузе и слове «котик» что-то интригующее томное, будоражащее воображение, и усталость как рукой сняло!

Да я в этом состоянии мог забить демона тульским пряником!

Просушив волосы чакрой после душа (чтоб быстрее было), я заглянул в комнату и столкнулся нос к носу с журавлём. Вид на кровать закрывали две тканевые ширмы. Обычно они стояли позади письменного стола, прямо за спинкой стула, чтоб работа с бумагами одного не мешала дневному сну другого.

— Анко? — обходя получившийся угол позвал я.

— Сюда-сюда, — хихикнула она, — ты идёшь в верном направлении.

От открывшегося вида бросило в жар и зашумело в голове, как от хмельного.

В этот момент я понял слова Пушкина и его восторги «как мимолётное виденье, как гений чистой красоты…»!

Да… этим можно восхищаться!

Широкие красные ленты оплетали желанные изгибы, не оставляя фантазии ни единого шанса!

Когда только успела?! Сбежала из Госпиталя?

Жадным осоловевшим взглядом я скользил по безупречно белой, словно сияющей изнутри, коже, будто увидел своё Счастье впервые: её ясные глаза похожие на дымчатые топазы, её аккуратный носик, чувственные губы, её упругие полные груди с родинкой около нежно-розового сосочка, которые так сладко ласкать губами…

У Анко была целая россыпь родинок, так похожих на незнакомые созвездия: за левым ушком, на груди, около пупка на плоском животике и даже парочка на пальчиках её изумительных ножек.

Я так безумно соскучился по близости с