них, как обстоят дела.

Орочимару невнятно мурлыкнул. Похоже, это должно было означать согласие.

Сарада подошла к торговке специями. У нее было смуглое морщинистое лицо. Блестящие узкие глазки тонули где-то в складках морщин под редкими бровями.

— Добрый день. Не подскажите, в какой стороне деревня Скрытого Облака? И как долго туда добираться?

Блестящие глазки торговки потускнели.

— Какого ещ-ще Облака? — спросила она с подозрением. — Да еще и скрытного…

Женщина как-то неприятно замкнулась и насупилась.

— Скрытого, — холодно поправила Сарада.

Торговка занервничала. Она явно планировала послать девчонку, приставшую к ней с дурацкими вопросами, но властный тон заставил ее прикусить язык.

— Не знаю я никакого Облака, — проворчала торговка. — Тем более Скрытого. Никто так не называет деревни. Тоже ещ-ще…

— Подумайте лучше.

Под ее взглядом торговка нервничала все больше. Стала мять полотняный фартук.

«Видна порода, — довольно прокомментировал Орочимару. — Ты прямо как Саске-кун. Выглядишь девчонкой, но это убогое существо чувствует, что пришли господа».

Накатили воспоминания. Первая Волна… Попытки найти работу в совершенно незнакомом городе. Отказы, оскорбления. Унижение. Слезы.

— Может, ты говоришь о деревне мертвяков на северо-востоке? — недовольно бросила торговка. — Так она недалёко.

«Ты говоришь о деревне мертвяков, Сарада?»

Ее пробрала нервная дрожь.

— Что за деревня мертвяков?

— А ты меня че спрашиваешь? — не выдержала торговка. — Ты не меня спрашивай. Не меня! Я о таких вещах и не знаю, и не говорю. И вообще, прочь отсюда, если ничего покупать не надумали!

Ее черные глазки злобно блеснули.

Сарада, фыркнув, отошла от торговки и слилась с толпой.

Не нравится мне все это.

«Отдаешь ли себе отчет в том, что говорила с существом с ограниченным умом и кругозором?»

Отдаю. Но мне все равно это не нравится.

«Небо гаснет».

Это какая-то пропитанная символизмом метафора?

«Это намек, что тебе придется где-то ночевать. Даже если мы выясним направление, лучше отдохнуть перед дорогой и отправиться на рассвете».

Сарада со вздохом окинула взглядом вывески вдоль главной дороги. Орочимару был прав, как и всегда.

Сарада встряхнула на ладони деньги. Неразменные монеты. Она уже платила ими много лет назад, а сейчас они снова появились в кошельке. Что стало с прежними? Исчезли с Волной у кого-то из кармана? Или она вызвала своим появлением незапланированную инфляцию?

Монеты звякнули о деревянную стойку.

Снова воспоминания… Ночлежка. Крикливые женщины. Шкаф, замаскированный под стену. Сарада крепко зажмурилась.

— Это что?

— А? — Сарада вынырнула из воспоминаний в реальность. — Чего?

— Не приму, — отрезал хозяин захудалой гостиницы. — Эта валюта уже не в ходу.

— Чего?!

Сарада нахмурилась.

«Может, черепаху прибило не к нашему континенту? — предположил Орочимару. — Мало ли… К какому-то другому. И тут в ходу другие деньги, и никто ничего не слышал про Скрытое Облако».

Тогда почему «уже не в ходу»? Было бы просто «не в ходу».

«...я пытался».

Я оценила.

— Где можно обменять?

— Нигде. Они не меняются. Можешь их выкинуть.

Орочимару оживился.

«Пойдем грабить прохожих?»

Сарада грубо сгребла звенящие монеты в ладонь и спрятала обратно в кошелек.

— Ладно, — сказала она с раздражением. — Это все равно металл. Металл можно обменять.

— Да какой металл, — мужчина издевательски ухмыльнулся. — Если бы золото, еще бы разговор был.

«Золото у меня было», — задумчиво проговорил Орочимару.

Рада за тебя. Но сейчас золото в твоих сундуках, а ты — у меня в голове.

«У меня с собой».

Сарада застыла, не донеся монеты к кошельку. Поразмыслила немного и все-таки спрятала бесполезные деньги.

Ладно. Предположим. Но если нет…

«Доверься мне», — хитро усмехнулся Орочимару.

— Хорошо. Золото так золото, — просто озвучила Сарада.

Хозяин немного испугался. Не ожидал, что у малолетней соплячки окажется золото?

— Я… я за золото не работаю. Только наличные.

— Где можно обменять?

— Приличные люди таким не занимаются, — буркнул он.

«Что у них тут происходит? — взбесился Орочимару. — Уже за золото нельзя снять себе комнату».

Помалкивай.

— Кто занимается?

— Занимаются. Хикуй за два поворота занимается. Но там харчевня. Миджикай. Там как раз гостиница, но… — он окинул Сараду оценивающим взглядом. — Впрочем, дело ваше.

— Где Миджикай? — невозмутимо уточнила Сарада.

— Налево и прямо. Потом направо и до второго поворота. На втором повороте налево.

— Спасибо за помощь, — сухо ответила Сарада и вышла на улицу.

Солнце село. На землю опустилась вечерняя прохлада. Уличное оживление немного разгоняло пустую тоску на сердце. Пусть грубое, местами вонючее и сквернословное… Но все же живое. Всяко лучше, чем тишина мертвого острова или прибрежного леса.

«С Миджикаем явно что-то нечисто. А то бы этот так не кривил свою рожу».

Согласна. И таки откуда у тебя золото? Не поделишься?

Орочимару лукаво улыбнулся.

Глава 170. Ветвь Пустоты: Культ

170

Дальше по дороге уличный шум немного стих. Слышалась музыка и один-единственный голос. Сарада заинтересовалась и свернула с указанного маршрута, пошла на этот голос. Утоптанная земляная дорога влилась в другую, перпендикулярную. Вдоль новой дороги тянулся редкий заборчик с массивными перилами. Сарада подошла к нему и посмотрела вниз.

Деревня оказалась двухярусной. На дороге верхнего яруса стояла она, а ярусом ниже собралась тихая толпа. Люди стояли и завороженно пялились на сцену.

Сцена держалась на деревянных пилонах, вровень с дорогой. По обе стороны от нее в корзинах на высоких шестах пылал огонь. Сверху сцену украшала изогнутая остроконечная крыша, а со скелета стропил свисали одинаковые бубенцы. Играли невидимые музыканты. Мелодия была тягучая и зацикленная. От нее кружилась голова и хотелось куда-нибудь сбежать, но в то же время невозможно было отвязаться.

Ветер доносил сладковатый дурманящий запах благовоний.

На сцене танцевали юные жрицы в пышных одеждах. Сарада присмотрелась к деревянной панели за сценой. На ней было изображено дерево, к которому толпа плоских людей тянула руки.

— …озарились божественным лунным светом земли бесплодные, и снизошло откровение…

Девушки разбились на две шеренги и взмахнули руками. Их длинные белые рукава походили на крылья.

— Народилась сызнова Богиня Великая — Кагуя, ибо не имеет конца то, что не имело начала, а начала не может иметь то, что само волею своею сотворило мир наш конечным…

Налетел легкий ветерок. Бубенцы под крышей зазвенели.