Еще большего упорства требуют от ученых длительные, так называемые лонгитюдные исследования. Помнится, в начальной школе нас заставляли вести дневники погоды, записывать каждый день в определенное время температуру воздуха и наличие осадков.

Все это быстро приедалось, и только кнут в виде двойки по природоведению заставлял дотягивать записи до конца четверти. Настоящие ученые занимаются похожими делами даже не годами, а подчас десятилетиями, по доброй воле и не требуя в качестве награды никакого пряника.

Лонгитюдные исследования важны во многих областях человеческой деятельности, но особенно – при изучении самого человека. Люди с возрастом меняются: растут, развиваются, накапливают знания (не скажем – умнеют), стареют, заболевают, но все по-разному. В этом общем тренде есть индивидуальные особенности, для научного описания которых необходимо систематическое наблюдение за одними и теми же испытуемыми.

Но тут исследователи сталкиваются с тем, что мы назовем "эффектом Ходжи Насреддина". Напомним, в чем суть дела. Ходжа Насреддин, легендарный мусульманский философ-самоучка и практикующий психолог, по заказу бухарского эмира взялся за 20 лет обучить своего ишака богословию. Неисполнение обязательств по договору грозило Ходже Насреддину смертной казнью, но он нисколько не боялся. За 20 лет, говорил он, кто-нибудь из нас троих обязательно умрет, или эмир, или ишак, или я, так что эксперимент останется неоконченным.

Так и в наше время. Ученый, начинающий лонгитюдное исследование, всегда рискует столкнуться с тем, что испытуемые по какой-то причине выпадут из эксперимента, не только по объективной, но и по субъективной причине – им, ненастоящим ученым, это может просто надоесть. То же и с заказчиком работ. Вы можете назвать хоть одно исследование, не имеющее отношения к военным разработкам и безопасности, которое бы бесперебойно финансировалось в России на протяжении последних 40 лет? Мы не можем. В других странах дело обстоит ненамного лучше: заказчики везде одинаковые, все умеют считать деньги.

Что остается делать настоящему ученому в этой пиковой ситуации? Совместить функции испытуемого, заказчика и исследователя и проводить исследование на себе, на свой собственный страх и риск (финансовый). Один из ярчайших примеров такого научного подвижничества подарил нам Дональд Унгер, практикующий врач-иммунолог из больницы в Таузенд-Оукс, Калифорния. Сейчас ему 91 год, 50 лет из них он посвятил своему главному исследованию, результаты которого опубликованы в виде письма в редакцию в уважаемом медицинском журнале[97].

В порядке исключения мы не будет описывать это исследование, а приведем полный текст письма (естественно, в переводе), благо оно очень короткое.

Итак.

Эту статью по краткости изложения, четкости постановки задачи, кристальной ясности мысли и языка, смелости выводов можно сравнить разве что со знаменитой статьей Джеймса Уотсона и Фрэнсиса Крика о молекулярной структуре нуклеиновых кислот[98]. За нее в 1962 году дали Нобелевскую премию по физиологии и медицине.

Дональд Унгер тоже в 2009 году получил премию по медицине – Игнобелевскую. Это понятно: где ДНК, а где – артрит… Но интервал между судьбоносной публикацией и увенчанием лаврами был одинаковый – девять лет.

Нас удивляют люди, которые смеются над исследованием Унгера. Пусть сначала попробуют что-нибудь делать систематически 50 лет подряд, а потом смеются. И в чем состоит одна из важнейших задач науки, как не в развенчивании заблуждений? Именно эту цель и преследовал Унгер. Пусть это заблуждение мелкое, безвредное и даже полезное, потому что заставляет некоторых индивидуумов избавиться от невероятно раздражающей окружающих привычки хрустеть пальцами. Для настоящего ученого в его крестовом походе против заблуждений и суеверий мелких задач не бывает.

И кстати, ниоткуда не следовало, что связь хруста суставов и артрита – это заблуждение. Ведь механизм хруста известен: при растяжении суставов кисти из-за отрицательного давления в синовиальной жидкости, смазке суставов, образуются пузырьки, которые схлопываются с характерным звуком и ударным воздействием, – все это очень напоминает явление кавитации, возникающее, например, при вращении винта корабля в воде. Доказано, что гидравлические удары из-за схлопывания кавитационных пузырьков приводят к постепенной деструкции материала винтов. Логично предположить, что они будут вредны и для суставов. Но, как следует из исследования Унгера, процесс схлопывания пузырьков в синовиальной жидкости не приводит к возникновению артрита.

Весьма примечательна и процитированная в статье Унгера работа Рональда Суизи, соавтором которого выступил его сын Стивен (на момент исследования ему было 12 лет). Опросив обитателей дома престарелых и детей из школьного лагеря, авторы выяснили, что, во-первых, подростки хрустят пальцами лишь немногим чаще, чем пожилые люди, а во-вторых, вероятность артрита в пожилом возрасте при сохранении дурной привычки не больше, а значительно меньше: один из 13 хрустевших против пяти из тех 14, кто не смог припомнить, хрустел он пальцами или нет.