– Что, если при ходьбе будет заметно? – беспокоилась Лия.

– Мужчины будут глазеть не на мою походку.

– Ну пожалуйста, – протянула Лия.

– Лия! – возмутилась Кресси, теряя терпение.

– Мама! – умоляюще обратилась Лия к матери.

– Кресси, – вмешалась Сара. – Пройдись еще раз, пожалуйста. Давай посмотрим.

Кресси и Лия продолжили приготовления, а мысли Сары вновь обратились к мужу. Он уже много лет был богат и влиятелен. Если все это ему дал Старый Том, какую плату он попросил взамен?

Она принялась вспоминать по порядку все злодеяния, которые муж совершил за время их совместной жизни. Вырезал население островов Банда из-за договора. Не по наущению ли Старого Тома? Может, и при осаде Бреды он выжил благодаря ему? А те три раза, когда он избил ее до полусмерти? Не были ли они подачками злобному чудищу, чтобы усмирить его аппетит?

Сара тронула не ту струну, и аккорд разрушился, словно плохо построенный дом. Сара начала мелодию заново.

– Кажется, надо петельку побольше сделать, – пробормотала Лия, глядя на платье Кресси.

– И так большая, – возразила Кресси, выдергивая подол из рук Лии.

– Легко поднимаешь? Не слишком тяжелый?

– Не волнуйся, – твердо сказала Кресси. – Сара, скажи своей дочери, что все идеально и что ей не о чем волноваться.

Сара не слышала ее. Она тоже волновалась.

Она знала ход мыслей своего мужа. Если врага нельзя ослабить, следует его убить. Если нельзя убить – надо подкупить. Если не получается подкупить – договориться с ним. Если Старый Том правда на корабле и угрожает мужу, его первым побуждением будет заключить сделку.

А предложить ему есть что.

Он плывет в Амстердам, чтобы занять кресло в Совете семнадцати, который правит всем миром. Благодаря этому он обретет контроль над флотом и армией Компании. Он сможет легко посеять хаос в любой точке земли, просто ткнув в нее на карте. Если таких людских страданий жаждет Старый Том, муж станет для него превосходным глашатаем.

Мелодия расстроилась. Рука Сары дрожала.

В форте она представляла себя Пипсом. Тогда можно было проигрывать, все равно узнаешь ответ. Тайна будет раскрыта, невиновные победят, и никто из родных и близких не пострадает.

Сейчас же все было по-другому. Надо как можно скорее определить, кем из пассажиров притворяется Старый Том, иначе все, кого она любит, погибнут.

– Лия?

– Да, мама?

– Ты ведь знаешь, за счет чего корабль держится на воде?

– Это вопрос балласта и…

– Превосходно, – перебила Сара, у которой не было времени проверять глубину Лииных познаний. – Можешь определить, в каких местах лучше делать тайники?

– Понадобится сделать модель, – сказала Лия, сверкнув глазами.

– Если я найду материал, сколько времени это займет?

– Неделю или чуть больше, – радостно отозвалась Лия. – А зачем тебе это?

– Если Боси сделал один тайник, то, скорее всего, есть и другие. Ларм мог перепрятать что-то из одного в другой.

– О, тебе нашли занятие! – обратилась Кресси к Лии. – Может, теперь ты наконец отстанешь от меня.

Остаток дня прошел в бездействии, жара окутала корабль тяжелой пеленой.

Поиски завершились, лохмотьев прокаженного не нашли, матросы слонялись по кораблю и злились, что им нечего предъявить в качестве находки.

Когда солнце окрасилось алым и скрылось за горизонтом, Кроуэлс отдал приказ бросить якорь и убрать паруса. Два корабля продолжили плавание в сумерках. Они решили нагнать время и плыть всю ночь, благо море было спокойным.

Кроуэлс смотрел, как корабли исчезают из виду в свете алого солнца.

– Чертовы болваны, – пробормотал он. – Отчаянные.

Стюард накрывал стол к ужину, когда Сара вошла в кают-компанию и постучалась к мужу, обуреваемая все тем же неотвязным страхом.

Ответа не было.

Она постучала еще раз. Тишина.

– У себя? – спросила Сара капитана стражи, который курил трубку на посту.

Редкий караульный мог сравниться с капитаном Дрехтом. Незаметен и вездесущ, будто сгусток воздуха со шпагой и в шляпе, он, казалось, почти не дышал.

– Раз я здесь, значит он там, – ответил Дрехт.

Постучав в третий раз, Сара приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Озаряемый неровным светом свечи, ее супруг неподвижно восседал у стола, уставившись в корабельный манифест.

– Муж мой, – робко обратилась к нему Сара.

Она и раньше его боялась, но теперь по-другому. Он вступил в сговор с дьяволом. Продал душу Старому Тому. Она бы отдала все, что угодно, лишь бы не переступать сейчас порог каюты.

Ян Хаан хмыкнул и поднялся с места. Заставив себя отвлечься от раздумий, он посмотрел сначала на жену, потом на пурпурное небо в окне. На его лице отразилось удивление.

– Совсем забыл про время, – сказал он отстраненно и принялся расшнуровывать бриджи. – А ведь у нас есть обязанности.

– Одну минутку, – взмолилась Сара.

Она подошла к винной полке и указала на бутыль с его любимым португальским вином.

– Выпьем сначала? – предложила она, показывая ему бутыль.

Ян ухмыльнулся:

– Я настолько отвратителен, что вам необходимо заглушать отвращение вином?

«Да». Сара постаралась отогнать мысль о том, что сейчас будет.

– Просто жажда мучает, – солгала она. – Сегодня жарко и влажно.

Повернувшись спиной к мужу, она извлекла из рукава пузырек с сонными каплями, вынула пробку и наклонила его над кружкой мужа. Это был тот же эликсир, которым она облегчила страдания Боси в гавани. Капля с мучительной медленностью собиралась на горлышке пузырька.

На столе рядом с корабельным манифестом лежал какой-то список. Сара смогла отчетливо разобрать только три имени.

Бастиан Бос – 1604

Такихири – 1605

Жиль ван де Цейлен – 1607

Сара озадаченно наморщила лоб. Первые два имени ничего ей не говорили, а ван де Цейлены были очень влиятельным семейством, пока не навлекли на себя позор. Чем, Сара не могла вспомнить, но, кажется, она и не знала. Она тогда была совсем маленькой, и ей отвечали уклончиво или рассказывали сплетни. Таково было знатное общество. Оно жадно поглощало скандальные новости, но быстро о них забывало. К тому же постоянно подворачивалось что-нибудь новенькое.

– Пробка застряла? – спросил муж, вставая, – деревянные половицы под его ногами заскрипели.