– Какой другой путь?

– Заставить присяжных разобраться в характере Оллреда. Пустьповерят, что Оллред был еще жив, когда его жена вернулась в машину, что онаповезла было его домой, а тут Оллред пришел в себя и начал с ней бороться,пытаясь одержать над ней верх, а она ударила и убила его в порядке самозащиты.

– Так ты создашь громкое дело, – сказал Дрейк.

– Это дело будет апеллировать к сочувствию присяжных,особенно ввиду показаний Флитвуда. Но что меня беспокоит, так это то, что я непонимаю, правда ли это. Возможно, миссис Оллред просто пытается выехать наверсии Флитвуда.

– А тебе-то какое дело? Флитвуд дает ей возможность выехать– на здоровье!

– А вдруг это неправда? Поверь мне, Пол, если ты попадаешь впереплет, правда – единственная достаточно надежная и твердая вещь, на которуюможно положиться.

– Разумеется, твоя клиентка еще не побывала на свидетельскомместе, – напомнил Дрейк. – Она рассказала свою историю только тебе.

Мейсон задумчиво сказал:

– Надо еще раз просмотреть это дело. ПорасспрашиватьФлитвуда в подробностях о причинах, которые заставили его выбросить пистолет, –что именно он таким образом завершал. И все-таки – что-то такое в этой истории…– Мейсон сдвинул тарелки к центру стола, достал из кармана рисунок Хемфрейза иразложил перед собой. Он внимательно изучал следы.

– Это же математически доказуемо, – сказал Дрейк. – ВерсияФлитвуда должна быть правдой. Она подтверждается его следами.

Изучая рисунок Хемфрейза, Мейсон вдруг сдавленно захихикал.

– Что такое? – поинтересовался Дрейк.

– Будь я проклят, если знаю, Пол! – возбужденно ответиладвокат. – Но у меня в голове рождается идея. Очень-очень возможно, что миссисОллред все еще лжет мне.

– То есть сейчас?

– Именно сейчас. Что ее настоящая история – поддельна.

– Но зачем бы ей это делать?

– Потому что Флитвуд выдумал такую превосходную ложь, чтоона считает бесполезным с ней бороться, и потому что, подтверждая версиюФлитвуда, она имеет более высокий шанс завоевать сочувствие присяжных, чемговоря правду, которой никто не поверит.

– А в чем правда? – спросила Делла Стрит.

– А это, – сообщил Мейсон, – нечто такое, что я намереваюсьобнаружить после обеденного перерыва.

Заседание возобновилось в два часа. Судья Колтон объявил:

– Мистер Джером, вы стояли на свидетельском месте и отвечалина вопросы до перерыва. Пожалуйста, займите это место снова. Джентльмены,ответчица в суде, свидетель Джером на месте. Продолжайте, пожалуйста,перекрестный допрос, мистер Мейсон.

Мейсон обратился к судье Колтону:

– Ваша честь, дело получило несколько неожиданное развитие.При данных обстоятельствах мне хотелось бы снова вызвать свидетеля Овербрукадля перекрестного допроса.

– Возражаю, ваша честь, – вмешался Дэнверс. – У адвокатабыла полная возможность устроить перекрестный допрос Овербрука, и он ужевоспользовался этой возможностью. Он задавал Овербруку вопросы с целью получитьинформацию и…

– Мне так тоже показалось, да, – согласился судья Колтон.

Мейсон сказал с отчаянием:

– Ваша честь, я могу теперь утверждать, что вовсе невытягиваю из свидетеля сведения. Если мне разрешат снова устроить перекрестныйдопрос Овербруку, мне кажется, я смогу прояснить пункт, который реабилитируетданную ответчицу и определенно опровергнет показания Флитвуда.

– Вы считаете, вы сможете это сделать? – спросил судьяКолтон.

– Да, ваша честь.

– Это существенно меняет ситуацию, – заметил судья.

– Конечно, ваша честь, но я уже закрыл дело, – напомнилДэнверс. – Оно закончено.

– И, – сказал судья Колтон мрачно, – если суд объявит, чтоон не считает аргументы обвинения достаточно убедительными, вы тут жеспохватитесь, что у вас имеются еще дополнительные улики, попросите разрешенияснова открыть ваше дело.

Дэнверс ничего не ответил.

– Займите место свидетеля, мистер Овербрук, – велел судьяКолтон.

Мейсон обратился к нему:

– Вы оказались некоторым образом экспертом по следам, мистерОвербрук.

– Так мы, деревенские, все о следах знаем.

– Вы много по следам ориентировались?

– Да.

– И у вас опыт довольно большой в этих делах?

– Да, сэр.

– Тогда, – сказал Мейсон, – поскольку вы имеете опыт в этомвопросе, будьте добры, скажите суду, как вы узнаете, что следы, оставленныеэтой женщиной, сделаны, когда она выпрыгнула из машины, побежала на шоссе, апотом снова вернулась к машине?

– Ну, уж это ясно, как божий день. Поглядите на эту схему.Тут они, следы, нарисованы.

– Да, совершенно верно. Тут следы, идущие от автомобиля иведущие снова к нему.

– Да, сэр.

– И откуда вы знаете, что тут произошло?

– Как, это же написано на земле! Никто не мог бы выйти измашины, не оставив следов, и никто не мог сесть в нее, не сделав следов. Здесьже видно, что женщина выпрыгнула из багажника, побежала к шоссе; а здесь она возвращается,садится себе в машину. И единственный путь для нее убраться отсюда – выехать наэтой машине, если только у нее крылышек нету. А иначе она бы наследила, выходяиз машины.

– Но здесь есть следы, ведущие из машины, – напомнил Мейсон.

– Что?

– Вот же следы, ведущие из машины.

– Нет же. Я все это место осмотрел – схема верная.

– Но вот следы, ведущие из машины, – Мейсон указал на них.

– А, да. Это те следы, которые она в первый раз оставила, дотого, как воротилась.

– Откуда вы знаете, что они были оставлены до того, как онавернулась? – спросил Мейсон. – Откуда вам известно, что эти следы не болееранние, чем те, которые идут от шоссе к машине? Откуда вам известно, что этаженщина не пришла с шоссе вот к этой точке? А потом она могла прыгнуть вот кэтой точке и побежать назад к шоссе?

– Ну, так конечно, наверняка ведь нельзя сказать! – Овербрукулыбнулся. – Только, понятно, когда она эти следы делала, она в машинусадилась. Ну а когда она села в машину, вы мне, может быть, скажете, как она оттудапопала в багажник?