Я думала, у нас будет отсрочка… хоть какое-то время, чтобы восстановиться. А теперь это…

– После разговора с Лохлином мне казалось, что все в прошлом, вот только осталась горстка недовольных. Это перемирие действительно благо для всех нас. Но все еще есть волки, страдающие безумием, и рискну предположить, что этот был одним из них. Врачи проведут вскрытие, чтобы определить это, но, конечно, всегда найдутся те, кто захочет сохранить ненависть, будь то живой, безумный или иной. Нам просто нужно быть осторожными и упорными в продвижении вперед. Проверка оружия перед публичными собраниями и тому подобное. Я уже обратился к Генералу Уэйлену с просьбой поделиться протоколами и методами обучения, чтобы убедиться, что ничего подобного больше не повторится.

Я прижалась лицом к его груди, пытаясь отгородиться от образа Ликана, распростертого на каменном полу.

– Мы нужны Эванджелине.

Каждый раз, как думала об этом, к горлу подкатывала тошнота. Ждать столько лет, чтобы воссоединиться со своей истинной любовью, только для того, чтобы ее отняли.

– И мы будем рядом, – сказал Дом, в его голосе слышалась решимость.

– Простите за вторжение, но мне нужно побыть с Сиенной наедине, если можно.

Я оторвалась от Дома, чтобы увидеть Мирру, ковыляющую к нам, ее лоб был нахмурен больше, чем обычно.

– Пойду загляну к Герцогине, а потом поищу что-нибудь поесть. До скорого, – сказал Дом, и, прежде чем отправиться наверх, он наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб.

Едва он вышел из комнаты, Мирра тут же повернулась ко мне лицом.

– Боюсь, смерть Ликана сломала что-то в вашей Герцогине, – сказала она, заламывая свои узловатые руки. – Ее слова не имеют смысла. Она продолжает просить меня о пророчестве, но, как ты знаешь, это так не работает. Она думает…

Она остановилась на середине предложения, и ее глаза расширились, хотя тело напряглось.

– Корумбра… – снова раздался этот мужской голос. – Ты предприняла жизненно важные шаги для спасения империй и мира, но не должна останавливаться на достигнутом. Тебя нужно защитить любой ценой. Окружи себя теми, кто тебя любит, потому что без тебя их нет. Нет вообще ничего.

– Пожалуйста, не уходи. Мне нужна помощь! – взмолилась я, бросаясь к Мирре, чтобы взять ее за руку, и пытаясь успокоить дикое биение своего сердца. – Хватит этой загадочной чуши. Я не знаю, что делать дальше!

– Держись поближе к дому. Оставайся в живых, пока среди тьмы не найдутся твои собратья. Только тогда ты сможешь восстановить Завесу.

– Как мне их найти, если буду держаться поближе к дому? – спросила я, замешательство и печаль мешали мыслить ясно.

– Это не твоя забота, Корумбра. Это задача других.

– Значит, я должна просто сидеть здесь и рыдать в свой суп в ожидании? – спросила я, припомнив фразу Дианы, внутри нарастал гнев.

– Если хочешь увидеть будущее, в котором моря снова наполнятся жизнью. Будущее, в котором озеленятся леса, распустятся цветы и родится потомство… Может, даже твое потомство, Корумбра.

Я уставилась на нее в замешательстве.

– Что?

– Ребенок, Корумбра. Может, даже двое в будущем.

Я не смела и надеяться на это. И все же надежда расцвела лишь для того, чтобы рухнуть.

– Чтобы моя пара и наши дети смотрели, как я увядаю и умираю?

Даже произнося эти слова, я ненавидела себя. У меня не было права жаловаться. Не было права желать большего. Не тогда, когда у меня был шанс на то, что Эванджелина уже не получит.

– Корумбра, ты и другие ключи унаследовали нечто большее, чем просто тяжесть Завесы на своих плечах. Каждый из вас был благословлен двумя дарами. Первый – для каждого ключа свой. А второй дарован всем вам – и это вечная жизнь. Пока защищены от тех, кто желает вам зла, вы не умрете.

Вечная жизнь.

Я бессмертна?

Мне следовало задать больше вопросов. Настаивать на большей информации… но к тому времени, как я обрела дар речи, глаза Мирры снова стали мутными, и она нахмурилась.

– Это проклятое божество снова завладело моим телом, да? – потребовала ответа она, потирая лоб. – Это, мягко говоря, нервирует. – Она оглядела мое лицо и еще сильнее нахмурилась. – Ты выглядишь так, будто я осадила тебя кирпичом по голове. Все хорошо?

– Да. Я просто… потрясена, вот и все.

– Там было немного тушеной оленины, – сказал Доминик, возвращаясь в комнату с дымящейся миской. – Ты закончила, Мирра? – спросил он, приподняв брови.

– Да, – подтвердила она, кивая. – На кухне случайно не осталось еще?

– Съешь мое, – сказала я, благодарная, что не придется это делать. Мой желудок скрутило узлом, и еда была последним, о чем я думала. Я повернулась к хмурому Дому. – Давай прокатимся на Хавок и подышим свежим воздухом. Я поем приготовленного Би супа, когда вернемся.

Казалось, он хотел возразить, но промолчал и передал рагу Мирре.

Не оглядываясь, чтобы убедиться, что он следует за мной, я бросилась к конюшням, беспокойно перебирая ногами на бегу.

– Ты решила сделать что-то сумасбродное? – спросил Дом, пробегая трусцой рядом со мной. – Я не стану пытаться остановить тебя, я усвоил урок, но было бы неплохо, если б ты предупредила меня.

– Нет. Тебе ничего не грозит… пока что. – Мы добрались до конюшен и обнаружили там Тимми, дающего лошадям воду. – Как поживает моя девочка? – спросила я, когда мы подошли.

– Просто потрясающе, мисс. Мне приготовить ее для вас?

Я покачала головой.

– Не обязательно. Мы возьмем ее без седла.

Доминик фыркнул.

– Не поделишься, что в этой идее не сумасбродно, мой звездный свет?

– У нас с моей девочкой договоренность, так что с этого момента она будет вести себя наилучшим образом. Даже с тобой.

Несколько минут спустя мы оба были верхом на Хавок, и руки Дома обнимали мою талию. Я сжала ее бедрами, мы сорвались с места и побежали.

А потом полетели. Совершенно новые, покрытые блестящими перьями крылья Хавок раскрылись и понесли нас ввысь, в ночное небо. Самка-Охотник и я каким-то образом исцелили ее и наделили даром полета. Я все еще не могла поверить в это.

– Не думаю, что когда-нибудь привыкну к этому, – признался Доминик, его хватка на моей талии усилилась. – Отбиваться от армии демонов? Без проблем. Летать верхом на лошади без парашюта, не говоря уже о седле? Я серьезно подумываю о том, что со мной что-то не так, раз я позволяю тебе это.

– Что ж, тогда ты будешь в восторге, узнав новости, которые я только что услышала…

Я рассказала Доминику о других ключах. О вечной жизни и наших детях. И даже перед лицом горя мы радовались. На пути все равно будут