Полидевк сидел на кровати. Шляпа валялась рядом. Свет трех солнц слепил, и связной плотно смежил веки, анализируя поступающую по нейросвязи информацию.

– Сколько осталось? – спросила Маргарита, забираясь с ногами на парящий пуф.

– Двадцать три, – последовал ответ.

– Мать Пресвятая Богородица! – Рита спрятала лицо в ладонях.

Полидевк фыркнул.

– Верующий засланец – это что-то новенькое, – скривил он тонкие губы.

– Я не верующая, – буркнула Беликова и повела плечом. – Просто… к слову пришлось. Осточертела мне эта планета, сил никаких нет!

– Не ной, – отозвался Полидевк. – Мне она осточертела еще четырнадцать лет назад. Так что сбавь обороты, девушка, и прекрати размазывать сопли по дереву.

– Четырнадцать? – удивилась Рита. – Так долго?

Резидент не удостоил ее ни кивком, ни взглядом.

– Как… – Маргарита наконец решилась задать вопрос, который не давал покоя с самого начала. – Как ты оказался здесь? На Олимпусе?

Резидент скосил глаза и угрюмо зыркнул на нее:

– Так же, как и ты. Стандартная схема: ускоритель – червоточина – монокапсула. – Он лег на спину и уставился в потолок, по поверхности которого побежали радужные волны: сплит-система запустила автоочистку воздуха.

– Я спросила не об этом. – Беликова сощурилась. – И ты это знаешь.

Лысый снова фыркнул, но уже не так презрительно.

– Если думаешь, что я стану обсуждать с кем-либо работу агентурной сети, то вместо мозгов у тебя фекалии метаслизней.

Рита насупилась.

– Однако я имею право рассказать историю, – неожиданно заявил он. – Интересную и весьма поучительную, хоть и выдуманную. Что-то вроде притчи. Хочешь послушать?

– Хочу! – Маргарита вся обратилась в слух, подгоняя пуф ближе к кровати напарника.

Полидевк смежил веки, вздохнул и принялся рассказывать:

– Давным-давно, на далекой планете, работали бок о бок два молодых агента. Он и она. Он был силен и отважен, она – красива, как полночь, и оба – дьявольски молоды, горячи и влюблены. Друг в друга, разумеется. И вот однажды она попала в беду. В серьезную беду. Не колеблясь он бросил все и помчался на помощь. Ему удалось спасти любимую, но задание он провалил. Его рассекретили, и операция, которую Комитет готовил несколько долгих лет, накрылась медным тазом. Наказание было суровым. Влюбленных разлучили с завидным размахом: он оказался на другом краю Галактики, а она…

Кадык связного предательски дернулся.

– Ее отправили следить за кучкой двинутых ботаников на орбитальную станцию в качестве штатного мозгоправа.

– Фарида! – не сдержавшись, воскликнула Рита.

– Не понимаю, о чем ты, девушка. – Резидент повернулся к ней спиной. – Но скажу одно: она его не забыла, и как только подвернулась возможность легально выйти на связь, передала послание. Если он поможет молоденькой глупышке отыскать пропавшего пилота, они снова встретятся. И будут вместе.

– Ты… до сих пор любишь ее?

– Так же сильно, как и четырнадцать лет назад, – отозвался связной. – А теперь прекрати жалеть себя любимую и сосредоточься на задании. Думай! И думай так, чтобы я слышал, как скрипят твои мозги.

Маргарита глубоко вздохнула. Да уж. Собрать себя в кучу после таких откровений непросто. Очень непросто. Но надо. Надо работать…

Итак…

Всю последнюю неделю они посещали эстеблишменты золотых брокеров. Тех, кто специализировался на торговле бывшими вольными. Любой из этих типов мог иметь связи с загадочным Пепельным Фениксом. Но чтобы установить этот факт, требовалось время. Поэтому приходилось общаться, улыбаться, корчить из себя госпожу Аллегру и, капризно надувая губы, требовать показать «новых мальчиков». Не самое приятное занятие. У Риты уже в глазах рябило от мордатых надушенных перекупщиков, разодетых в яркие шелка согласно местному обычаю, и разрывалось сердце от вида сломленных, безучастных ко всему бедолаг, закованных в цепи и ошейники.

Казалось, во всей Гидонии не осталось ни одного злачного места, в котором Рита не смотрела бы невольников. Однако из сорока двух золотых брокеров проверить они успели только девятнадцать. А значит, осталось…

– Двадцать три… – чуть слышно пробормотала она. – Еще целых двадцать три перекупщика! Проклятье!

– Можем сбавить обороты и дождаться званого ужина, на который тебя любезно пригласили, – предложил связной и потянулся, хрустнув костями. – Думаю, ты без труда выудишь из отца Праксидики, кому он продал парня.

Беликова выгнула бровь:

– Это что, похвала?

– Нет, – бесстрастно отозвался Полидевк и снова уставился в потолок. Прозрачный, жидковатый и мерцающий. Теперь с него веяло прохладой и ароматом орхидей. – Констатация факта. С такой задачей и ребенок справится.

Вот ведь засранец!

– Спасибо, конечно, на добром слове, – изрекла Беликова, – но прием только через три дня. За это время может произойти…

Маргарита вдруг явственно представила Джона. В рабском ошейнике, закованного в цепи, с исполосованной спиной…

– Может произойти все что угодно, – закончила она и сглотнула подкативший к горлу ком.

Резидент смерил ее долгим внимательным взглядом:

– Этот парень и в самом деле так дорог тебе, девушка?

– Я… – Маргарита понурила голову и закусила губу. Ответить оказалось сложнее, чем она думала. – Ну… Наверное…

– Наверное? – Резидент вскинул брови. – Ты полезла в пространственную дыру ради «ну наверное»? Однако!

– Просто… Я никогда его не видела. А он… Он не знает меня.

Она приготовилась услышать ироничный смешок или привычное уже фырканье, но ничего подобного не произошло.

Полидевк посмотрел на нее так, словно хотел разглядеть душу.

– Похоже, у тебя самой имеется интересная история, – предположил он. – И, разумеется, полностью выдуманная. Не хочешь рассказать?

Праксидика напоминала облачко. Воздушные оборки цвета тумана, белые кружева и россыпь серебристых блесток по подолу. Очаровательно. Даже зеленоватые тени не портили общего впечатления.

– Аллегра! – воскликнула блондинка и двинулась к ней, на ходу раскрывая объятия. – Дорогая, ты великолепна! Какое потрясающее платье!

– Спасибо, – улыбнулась Рита, позволяя себя стиснуть.

Выбором наряда занимался Полидевк. Все ее протесты и просьбы связной пропустил мимо ушей. «Ты должна выглядеть как одна из них, – говорил он. – И точка».

В результате Маргарита чувствовала себя примерно так же, как ее знаменитая булгаковская тезка на балу Сатаны. А именно – голой. Нежный, расшитый пайетками бежевый газ не скрывал ничего от слова совсем. Хорошо хоть удалось надеть под блестяще-прозрачный кошмар плотное белье.