здесь, пока все складывай внизу, в распадке, где олени подойдут. А я пойду за Василием. И я со своего ему винтовку отдам, хватит ему с берданкой ходить.

Он показал на длинную автоматическую винтовку М-14, лежавшую рядом с телом. Тут же, уже снятые, лежали ремень и подсумок с тремя запасными магазинами.

– Нымэлк’ин милгэр, – машинально ответил на чукотском Рырка. Но тут же поправился, уже приходя в себя: – Хорошая винтовка. – И продолжил, уже прежним, решительным тоном: – Но вы оба сюда не приходите, надо, чтобы кто-то с остальным стадом остался. Ночью олени беспокоились. Кто-то здесь еще есть, волки или медведь.

– Однако, тогда я Василия пришлю. С парой упряжек, на одной волокуше трудно будет все сразу увести, тропа сюда совсем плохая.

И он, подхватив М-14, легко скользнул в темноту. Рырка начал собирать трофеи. Первым делом он обшарил тела морпехов. Ништяки были, но совсем не такие, как у пилотов. Нельзя сказать, что хуже. Просто другие, и их было поменьше. Помимо винтовки с полным магазином на 20 патронов Рырка снял с тела застреленного им морпеха такой же ремень, только на нем были два подсумка. В обоих подсумках обнаружились те же стандартные три запасных магазина, все с патронами. Еще на ремне висели фляжка и ножны с ножом, когда Рырка вытащил клинок из ножен, то даже цокнул языком от удовольствия. Нож оказался очень хорош. С черненым лезвием, длиной где-то 18 сантиметров и толщиной у рукоятки почти в полпальца, очень острый и тяжелый, весом, наверное, с полкилограмма, он восхищал своей суровой красотой. И выглядел гораздо лучше, чем трофейные ножи пилотов, и даже, чем собственный нож Рырки. Он вытащил свой нож и провел «американцем» по клинку. Даже в бледном свете луны была заметна оставшаяся после трофейного ножа царапина, которая четко ощущалась пальцами. Да, с таким ножом можно спокойно на медведя выходить, не боясь, что он сломается или не достанет до сердца зверя. Рырка решительно расстегнул свой ремень, пристроив ножны с кабаром по другую сторону от ножен со своим ножом. Потом, подумав, поменял ножны местами. Бывают моменты, когда руки действуют на автомате, и Рырка хотел, чтобы в эти моменты у него в руке оказался именно трофейный клинок. Дальнейший осмотр карманов куртки, брюк и рубашки привел к появлению на свет зажигалки, пачки презервативов, небольшой катушки ниток с иголкой, пачки жевательной резинки, шоколадного батончика и связки ключей. Особенно порадовали Рырку начатая пачка сигарет, «его» морпех, в отличие от пилота, оказался курящим. В нагрудном кармане нашлись и документы. Все это Рырка положил на уже аккуратно сложенный парашют, деля на три кучи. Одна – это его ништяки, другая принадлежала Ивану, а в третью Рырка побросал все карты из планшетов, документы и пистолеты пилотов. Эти вещи, совершенно бесполезные для камчадалов, можно будет обменять у русских на что-то нужное. В ранце, висевшем у морпеха за плечами, нашелся еще хабар, сильно поднявший Рырке настроение. Там обнаружилось: две банки консервов, маленький, всего на литр, котелок, пачка чая, пакетики с солью и сахаром, упаковка галет, 10 таблеток сухого горючего, запасные теплые носки, трусы и камуфляжная майка с короткими рукавами, моток хорошей веревки, небольшая аптечка, две упаковки патронов в картонных пачках, чехольчик с чем-то небольшим и тяжелым и, самое главное, початый блок таких же сигарет. «Лаки Страйк» – прочитал Рырка, немного знавший английский. Табак из сигарет все равно придется крошить в трубку, которую курил Рыркин тесть, но это лучше, чем сушеные листья черемухи и ягель. В последнее время с куревом ситуация была напряженной. Сам Рырка не курил, но за тестя переживал очень сильно. В чехольчике оказался маленький складной ножик, мультитул, с кучей лезвий, отверток, открывашек и прочего. Тоже очень полезная вещь. Ранец, который принадлежал раньше другому американцу, а теперь являлся законной добычей Ивана, Рырка тоже просмотрел, по-быстрому. Практически все то же самое, только нет патронов и курева, зато аптечки целых две. Одна такая же, маленькая, а другая почти на полранца. Из любопытства он заглянул в нее. Жгуты, бинты, несколько шприцев в прозрачной упаковке, куча таблеток, еще какие-то пакеты… Пусть Иван решает, что с этим делать, вместе с шаманом стойбища, который у них заодно выполняет функцию врача. Едва он успел снять обувь и верхнюю одежду с тел и собрался перенести все это вниз, в распадок, как над головой раздался рев реактивных самолетов. Их было не видно в темноте, только слышно, как они два раза прошли над долиной. «Наверное, сверху хорошо видно горящий вертолет», – подумал Рырка, сначала спрятавшийся на всякий случай в заросли стланика. Вертолет и вправду был хорошо виден. Его дымящиеся обломки лежали на противоположном склоне долины, время от времени оттуда вырывались языки пламени. Но больше никаких сюрпризов с воздуха не последовало, самолеты ушли. Рырка даже не мог сказать, чьи это были самолеты.

Тем временем прибыл Василий, уже с новой М-14 за плечом. Он пришел по дну распадка, вдоль ручья, ведя за чамбур четырех оленей, с двумя нартами в связке. Вдобавок Василий взял с собой пару собак. Оставив оленей на привязи, под присмотром собак, Василий вместе с Рыркой начали таскать всю добычу вниз, к нартам. Василий специально взял самые прочные нарты, точнее волокуши. Путь с хабаром до лагеря, по гальке и камням, обещал быть очень непростым. Больше всего камчадалы намучились с парашютом второго пилота, которого зарезал Рырка. Парашют частично снесло ветром на кедровый стланик, вдобавок сильно перепутало стропы. Но бросать такую ценность у людей не поднялась рука. Сколько прочной и легкой веревки, а ткани вообще очень много! Скрепя сердце Рырка достал «Черныш», так он уже обозвал трофейный нож и начал резать стропы.

В повседневной жизни ительменов хорошие веревки очень нужны, буквально везде. Постромки, оленная упряжь, растяжки для чумов и сушки юколы, сети для рыбной ловли, ловчие петли для зверя. Без прочных и легких веревок не обойдешься никак. И лучше бы, чтоб они были максимальной длины, отрезать нужный кусок хорошо в спокойной обстановке, все тщательно замерив. А так, в темноте… Однако потом потребуется сращивать, вязать узлы.

И в это время Рырка впервые ощутил затылком чужой взгляд. Нечеловеческий. Опытные северные охотники знают такое неуютное ощущение. Когда вроде бы вокруг тебя никого не должно быть, а тебе отчетливо кажется, что на тебя кто-то смотрит. Вот и Рырка, он правую руку на отрез готов был дать, что его кто-то разглядывает, нехорошо так. Отстраненно-оценивающе, с явным