гастрономическим интересом. К тому времени Рырка уже закончил обрезать стропы. Он отдал их Василию, отнести вниз, а сам выпутал парашют и собрал его в кучу. Повернулся было, чтобы нести эту тяжесть вниз, но тут ощущение взгляда в затылок стало совсем нестерпимым. Рырка быстро бросил груз на землю, поворачиваясь и одновременно снимая винчестер с плеча. Никого. Да нет же, в тридцати метрах явственно закачались кусты стланика, как будто кто-то, очень крупный, резко сменил направление движения. Рырка, уже не закидывая оружие за спину, подобрал груз и осторожно, не спеша пошел вниз, опасаясь каждого шороха. Внизу его встревоженно встретил Василий.

– Олени волнуются. И собаки себя тревожно ведут.

Действительно, олени недовольно фыркали и вздрагивали, а обе собаки встали и, подойдя к склону распадка, настороженно смотрели в темноту. Как раз в ту сторону, откуда пришел Рырка. Обе собаки негромко рычали, показывая клыки.

– Однако, хозяин пришел. Тут он, наверху. Надо скорее собираться и уходить, – озабоченно произнес Рырка, кладя парашют сверху на нарты. Через десять минут небольшой караван покинул распадок.

Он лег спать поздно. Нет, спальню он выбрал еще в конце лета, вернее, она у него уже была третий год. Просто сначала он задержался в низовьях ручья, где тот превращался уже в небольшую речушку. Уж больно густо шел этой осенью кижуч, а дождей было немного, а значит, немного было и воды. Лосось на маловодье ловился легко и помногу, и он задержался, обжираясь нежной рыбой. Потом, уже поднимаясь к своей спальне, он натолкнулся на нескольких диких оленей, и тоже крайне удачно. Вспугнутая взрослая самка, торопливо убегая от него по каменистому склону, оступилась и сломала себе ногу. Не мог же он просто пройти мимо такого количества мяса? Это задержало его еще на несколько дней, и он залег в спячку почти на три недели позже, чем обычно. И надо ж такому случиться, только-только он заснул, уже видя свои, непривычные людям сны, как его бесцеремонно разбудили! Сначала затряслась земля, сильно-сильно. Он мигом проснулся и выскочил из берлоги, это очень походило на землетрясение, а с этим на Камчатке не шутят. Ни звери, ни люди. Потом обнаружил в темноте, что совсем рядом, с грохотом и воем взрывается на земле одна из этих штук, что время от времени пролетает высоко в небе. Он уже собрался было успокоиться и попытаться залезть в берлогу снова, чтоб заснуть, но тут за соседней сопкой снова начали шуметь. Сначала послышались какие-то крики, потом загорелся огонь. Потом с неба раздался опять звук этой шумной несносной железной штуки, потом выстрелы, грохот, снова огонь. «Люди», – с отвращением подумал он. Всегда и вечно они. Сон уже пропал напрочь, и он неспешно потрусил в сторону шума. Надо обязательно посмотреть и разобраться, кто там. Сколько их. Зачем пришли сюда. Может быть, ему надо будет вообще бросать свою спальню и совсем уходить из этой долины, с таким вкусным лососем и оленями? Его опасения оправдались, в соседней долине были люди. Двое, и у них были эти жуткие палки, которые больно жалили на расстоянии. Еще внизу тоже была еда, одна легкая и привычная, другая шумная и увертливая. С собаками вообще много хлопот, они всегда чуют его раньше, чем он почует их, но сейчас и олени, и собаки остались внизу, в распадке, и пока его не обнаружили. А вот два двуногих ходили наверху, собирая какие-то вещи, на первый взгляд, совершенно бесполезные, потому, что несъедобные. Но с людьми всегда так, почти все, что они делали, оставалось за гранью его понимания. Еще там лежали, почти рядом, четыре тела, тоже недавно бывшие людьми. Люди, которые ходили, забирали все и сносили вниз, к собакам. И собаки уже его учуяли, ветер гулял по долине туда-сюда и, наверное, донес до них его запах.

Он забеспокоился. Неужели эти двое, которые ходят, заберут к себе все? Надо подобраться поближе. Когда ему это было очень нужно, он мог двигаться совершенно беззвучно и очень быстро, несмотря на то, что имел большие размеры и весил более 400 килограммов. Ведь это были 400 килограммов прочных костей и сплошных мускулов, закрытых толстой шкурой. А на коротком расстоянии он мог догнать даже лошадь. В это время один человек ушел вниз, в распадок, оставив второго в одиночестве. Ну что же, можно попробовать подойти к оставшемуся ближе. Может, он такой беспечный, что можно будет быстро добежать до него и прыгнуть, пока он не снял со спины эту страшную палку? Но когда он подкрался к нему совсем близко, уже почти на расстояние броска, человек неведомым образом почуял его и, повернувшись, снял с плеча свое оружие.

Он сразу же отказался от нападения, беззвучно отойдя подальше. Но наблюдать за человеком не перестал. Что этот двуногий будет делать дальше? К его большому удивлению, человек, не выпуская из рук ружье, подобрал с земли кучу бесполезных тряпок и спустился вниз, к ручью. Он не пошел за ним, решив лучше понаблюдать сверху. Там, внизу, была еще еда. Олени, еще один человек и еще две собаки, которые теперь определенно его обнаружили. В таких условиях кидаться за едой было неосмотрительно, все-таки он не был так голоден. Другое дело, если бы это происходило весной, тогда чувство голода так сильно, что напрочь забивает остальные инстинкты. А сейчас, осенью, он почти сыт. Но подкрепиться не помешает, тем более что быстро уснуть уже не получится. Тем временем люди внизу, с шумом и разговорами, собрались и начали уходить. Вместе с ними начала уходить и еда, вся, что была внизу. И простая – привычная, и шумная – беспокойная.

Он даже застыл в недоумении. Это что же получается, люди забрали кучу бесполезного барахла, а самое главное – еду наверху – оставили? Ожидая какой-нибудь подвох, он еще некоторое время осторожно ходил вокруг тел. Но подвоха не было, все его органы чувств говорили об этом. И он решительно направился к еде. Первым делом слизал кровь и выбрал мозги из разбитой головы морпеха. Не переставая удивляться тем двоим, которые ходили здесь до этого. Ведь ясно же, что это они разбили голову у этого тела, но почему они его бросили, не став есть? Ведь все уже было готово? Подобрав мозги, он своей лапой перевернул тело. Толстые шкуры люди с этих тел тоже забрали, как будто специально стараясь облегчить ему процесс поедания. Нет, это все слишком сложно, и он решил не ломать себе голову. Перевернув одно