с голодом. А мы со своим социалистическим сельским хозяйством, имея самую большую площадь сельхозугодий, стали получать из Китая мясные сосиски, сначала, правда, тонюсенькие. Но и этому были рады.

У нас комсоветская болезнь зашла очень глубоко. Слишком много было инфицировано ею людей нескольких поколений. Наверное, даже в геном советского человека уже вошло понимание: главное не то, где и как ты работаешь, производишь ли чего, главное, чтоб был красного цвета, то бишь коммунистического, и повторял громко вколоченные в мозг коммунистические сказки.

Многим даже понравилось жить по-коммунистически. И не только комсоветским рукамиводителям, но и значительной части так называемого "простого народа", прикормленного пусть тонкой струйкой гособеспечения, да постоянной, при которой также можно не беспокоиться. Правда, это обеспечение было на уровне пособия по безработице в цивилизованных странах. Но ведь зато и работать можно было соответственно.

Развитию нашей страны мешал и мешает до сих пор миллионный отряд работников «ленинско-сталинской гильотины", сумевшей переработать рекордное в мире количество собственных граждан другого цвета, не большевистского, не советского. Они не получили по закону "запрета на профессию", как в Германии. Сохранены и выпестованы целые династии этих "важнейших" работников коммунистической формации, без которых она не может существовать.

Такую же роль играли не менее многочисленные отряды работников идеологического фронта, то бишь, союзы интеллигенции (писателей, артистов, музыкантов, художников и т. п.), которые по "принципиальным" соображениям не могут петь другие песни, кроме коммунистических.

Вот такое краткое пояснение к процессам, которые проходили в этот период. Период массовой реализации решения КРЕСТЬЯН об исходе из деревни, чтобы стать равноправными гражданами страны.

После отмены в конце 1953 г. сельхозналога петля на шее колхозного крестьянства ослабла, стало можно дышать и жить за счет осырков (огородов) и личного хозяйства. Но свободы по большому счету прибавилось очень немного. Альтернативы колхозам не возникло. Госпоставки продукции хозяйствами государству, пожалуй, даже возросли, ведь надо же было возместить утрату сельхозналога. Поэтому заработки колхозников не увеличились, начисляясь, как и прежде в пресловутых трудоднях.

Но немного-немного свободнее стало с отъездом из деревни (лучше сказать с побегом из лагеря). "Отпускать — не отпускать" разрешили самим колхозам. Приоткрылась щель (через которую я уехал, сбежал доучиваться в Москву, к брату).

Вместо улучшения жизни в обжитых районах страны путем полного освобождения крестьян от советского крепостного права, появившиеся у государства средства благодаря сокращению военных расходов (атомное оружие было уже создано) были брошены в стратегически неправильном, но тактически эффектном направлении — на освоение целинных земель Казахстана и частично РСФСР (Алтай). Этот бросок дал быструю отдачу. Страна получила хлеб. Я с мая по октябрь 1956 г. работал в студенческом отряде в одном из хозяйств Полуденского района Северо-Казахстанской области вначале на разных работах, а потом помощником комбайнера. Заработал ≈ 500 кг отборного зерна и передал документ на его получение живому еще тогда отцу.

Горы зерна тогда были собраны. Именно горы… под открытом небом. Ни складов, ни элеваторов не было. Сколько сгнило — одному Богу известно.

Акция, которая другими странами тщательно и продуманно готовилась и проводилась весьма успешно и на степных землях (Канада, США), и на морском дне (Голландия), была комсоветами "сварганена с кондачка", осуществлена на одном энтузиазме людей, изголодавшихся по свободе и рванувших из полутюремных колхозов Центра страны. Из нашей деревни уехал (с концами) молодой лучший тракторист Коля Матренин. Главными целинниками надо считать таких работников-механизаторов, оставшихся там жить, а сейчас оказавшихся в другой стране непрофильной нацией.

Мы студенты и агитаторы — пропагандисты партийные побыли, поработали и улетели — шумовой придаток этой акции. Как говорил секретарь комитета комсомола ТСХА Е.И. Сизенко (будущий высокий партийный и советский работник, а позднее академик РАСХН): "Комсомольцу надо хорошо работать, но мало хорошо работать, надо так работать, чтоб шум шел!"

Из-за варварского, захватнического (что типично для большевиков: "главное ввязаться в бой, а там видно будет") вмешательства в природные степные ландшафты через несколько лет разбушевавшиеся "черные бури" унесли распаханную почву. О высоких урожаях было забыто, пока не разработали и не освоили необходимую степную систему земледелия со специальным техническим ее оснащением.

Снова в стране бесхлебье, снова полуголодные 1962–1963 гг., когда хлеб давали по карточкам (правда, эшелоны с зерном в страны "народной демократии" шли, но это вопрос политический, самой "большой политики").

И снова возник неожиданный, но очень быстрый выход, как обычно не в основном русле и логике жизни. Было открыто и начало осваиваться громадное Тюменское месторождение нефти. Появились неожиданные и очень большие валютные деньги. И пошла покупка хлеба из-за рубежа, начавшись с нескольких миллионов тонн и достигнув потом 50 и более млн. т., а затем масла, сахара и другого продовольствия.

Быстро робишь, слепых родишь. Вместо развития собственной экономики и сельского хозяйства в особенности, спонсируешь своей нефтью, а потом газом чужеземную, при своих имеющихся громадных земельных ресурсах.

А самое главное — превращаешь труд своего родного земледельца и его самого в никчемность. Зачем о нем беспокоиться, если и без него обходимся. А когда нефть и другие углеводороды иссякнут или цена на них упадет и голод наступит, что делать будем без крестьянства? Цивилизованные страны всегда найдут выход из энергетического да и любого другого кризиса, не позволят нам держать их на поводке. У них нет сомнений в аксиоме: самым главным богатством на земле является человек, особенно наделенный интеллектом. Они людьми не бросаются, а со всего света привлекают активных, мыслящих, работоспособных работников, обеспечивая их.

Наши крестьяне — тоже люди, худо-бедно найдут себя в других отраслях, если не сопьются. Но сельскохозяйственного производства без крестьян не бывало и не будет, сколько бы аграриев (чиновников-руководителей, переработчиков сельхозпродукции, мелиораторов, машиностроителей, химиков, ученых разного профиля и т. д. и т. п.) не бегало вокруг заросших лебедой полей. Без заинтересованного, умелого, знающего из поколения в поколение работу на земле, свободного рачительного хозяина, живущего землею, то есть крестьянина — ни мелиорация, ни химизация, ни механизация, никакие экономические, интенсивные, биологические и иные изыски полноценных результатов в сельском хозяйстве не дадут. Работа мелиораторов, химиков, машиностроителей, ученых всех специальностей в области сельского хозяйства превращается в бессмысленность, в пустые хлопоты нахлебников, живущих на доходы государства в других областях. Все они живут не землею, а на подачки власти, перед которой они отчитываются о своей отраслевой работе. Все отстрелялись, а добычи нет, но заказчик пусть платит.

С 1960 г. я работал сначала 5 лет непосредственно в хозяйствах (управляющим отделения, главным агрономом совхоза, даже полгода исполнял обязанности директора), в научных с/х учреждениях (1965–1981 гг.), в аппарате МСХ и Госагропрома СССР, ГКНТ и Россельхозакадемии (1981–1995 гг.).