К груди фронтмен прижимал стопку одежды и пушистое зеленое полотенце.

– Ты меня видишь? – приятно удивилась внучка ведьмы.

– Конечно, ведь у меня есть глаза. Пока есть…

– Так я не призрак?

– С чего бы вдруг? – озадаченно поднял брови Эрик.

– Я ведь умерла? Меня убил вампир. О боже! Меня обратили?! – ужаснулась девушка и подскочила к зеркалу. – Сколько дней я не приходила в себя?

Оттянув верхнюю губу, она убедилась, что не приобрела парочку острых клыков.

«Падший» положил вещи на кровать и успокаивающе прикоснулся к плечу Лиле:

– Ты не умерла, и прошло не больше часа после нападения. Мы успели вовремя. Благодаря моей ангельской половине я исцелил твои раны.

– Спасибо.

– Не благодари, – остановил ее блондин. – Я обязан был спасти тебя, ведь из-за меня ты едва не лишилась жизни.

Лиля покачала головой:

– Не понимаю, при чем здесь ты? Это я не захотела уступать Камилле и поехала с вампирами… Кстати, что с Милкой?!

– Она невредима, ей досталось меньше, чем тебе.

Журналистка усмехнулась:

– Как всегда, Мила непотопляема.

– Я стану твоим должником, только не рассказывай бабушке и Совету магов о произошедшем.

– Господи, Эрик, успокойся! Я ни в чем тебя не виню, наоборот, ты спас меня. Во всем виноваты вампиры.

– Вампиры, которых я курирую.

Лиля широко распахнула глаза:

– Прости, что ты сказал? Я не расслышала.

– Я – куратор четверки молодых вампиров, – терпеливо повторил музыкант. – Давай присядем, разговор долгий. Ты знаешь, как получают апокалиптик?

– Наркотик на основе вампирской крови? Если ничего не перепутаю, то, кажется, смешивают героин с кровью – и все.

К чему Свэнсон завел разговор о наркотике, Лиля не понимала. Одно она знала: куратор отвечает за поступки подопечных, как за свои собственные. Каким образом невампир получил опекунство над молодняком, она не представляла. Да и каким молодняком? В интервью Алекс упоминал о своей дружбе с Макиавелли.

– Технология приготовления апокалиптика не так проста, как ты сказала. Но речь пойдет о другом. Знаешь, как получают кровь для наркотика?

Для вампиров собственная кровь священна. Они долго выбирают тех, кого ею одарить – будь то заключение братского союза или превращение человека в вампира. Даже кровавых рабов подпаивают кровью с огромным неудовольствием. Что уж говорить о производстве наркотической дряни.

– Слышала о кровавых фермах?

Девушка кивнула. Как ни отгораживалась от мира Полуночи, о подобных ужасах Лиля слышала. Встречались вампиры-отступники, которые, наплевав на законы и гнев Мастера, создавали себе подобных не для пополнения рядов вампирского общества, а ради обогащения. Новых вампиров обращали лишь для того, чтобы выкачивать из них кровь. Такие фермы поставляли драгоценную жидкость для лабораторий, в которых изготовлялся апокалиптик. Власти Полуночи вели войну против наркобизнеса, уничтожали фермы, предоставляя жертвам возможность начать новую жизнь. Правда, не все освобожденные соглашались продлить свое существование. Многие сходили с ума спустя месяцы после обращения. Другие не находили свое место в новом мире – слишком уж неожиданны были перемены.

Эрик будто читал ее мысли.

– Я был среди тех, кто зачищал ферму на севере страны. Из одиннадцати жертв выжила только эта четверка. Да и то, как ты убедилась, после семи лет реабилитации они все еще неадекватны. Нора пару раз в год продолжает резать вены, а у Макса мания преследования.

– Я думала, их лечат в каких-нибудь санаториях, – беспомощно проговорила Лиля, – но чтобы выступать перед тысячами на сцене…

– Это новая программа, которую запустили восемь лет назад. Психологи предположили, что адаптация успешнее, если пациенты получают желаемое. А Нора с друзьями хотела петь.

Лиля несколько секунд молча смотрела в скорбные глаза Эрика.

– Ты ждешь, что я проникнусь твоей жалостной историйкой? И прощу Алекса с Максом?! Да никогда! – зло выдохнула журналистка. – Они собирались изнасиловать меня, а потом высушить!

Девушка взмахнула рукой, сбрасывая антикварные безделушки с комода. Еще один взмах – и зеркало покрылось трещинами. Боль немного охладила ее ярость, и Лиля заплакала.

– Ты и представить не можешь, что я пережила.

Сжимая порезанную руку, она сползла по стене на пол.

– Не представляю, маленькая… Но ведь все позади? – Эрик сбросил вещи с кровати и сел рядом с Лилей. Осторожно разжав ее кулачок, подул на порезы – и они затянулись на глазах.

– Нет, я буду помнить об этом всю жизнь! Мне снова будут сниться кошмары!

Музыкант со вздохом обнял рыдающую девушку.

– Нам всем снятся кошмары, малышка. Жизнь – жестокая штука, особенно для тех, кто не умеет отпускать прошлое.

– Почему… почему у меня всегда все плохо?! Что я такое сделала, что неприятности так и липнут ко мне?!

– Ты преувеличиваешь, солнце, нельзя все видеть в черных красках.

Свэнсон с поистине ангельским терпением гладил ее по голове, дожидаясь, пока прекратится истерика.

Когда Лиля немного успокоилась, музыкант безжалостно перешел в наступление:

– Я понимаю, что рассчитывать на твое молчание не могу: слишком многие знают о произошедшем. Однако на суде ты можешь сказать, что претензий к Максу с Алексом не имеешь. Войди в положение ребят: пройдет пара десятков лет, пока они полностью смогут совладать с вампирскими инстинктами. Да, они неполноценные полуночники с искривленной психикой, но подобную судьбу они не выбирали. Попытайся понять их и простить.

В голосе Эрика было столько убедительности. Девушка с неприязнью подумала, что не ту стезю он выбрал. Лучше стал бы адвокатом – выгораживать преступников у него получалось великолепно.

Лиля отвела от лица слипшуюся от крови прядь волос.

– Ты ведь от меня не отстанешь, да? Наверное, и Кирилла не пустил, чтобы получить шанс обработать меня по полной?

– С чего ты взяла!

– Я слышала, как ты поставил ему условие: или убийство Алекса, или моя смерть.

– Видит Ночь, я не желаю тебе зла, девочка! – Смесок выглядел искренним. – Клянусь, они поплатятся за то, что сделали с тобой. Но позволь мне наказать их самому.

У Эрика хватит силы, чтобы заткнуть ей рот без уговоров: его ангело-демонические возможности позволили бы или стереть из ее памяти происшедшее, или же стереть саму девушку с лица земли, а заодно – и Кира. Но он выбрал переговоры. Решить проблему полюбовно, к обоюдному удовольствию сторон, готов не каждый представитель Полуночи. И внучка ведьмы это оценила.