Пока Джереми давал пояснения, Костас все еще всматривался в скелет. Затем он неожиданно опустился на землю, по пояс свесился в яму, а когда снова поднялся на ноги, сдержанно произнес:

— Может, личность помогут установить две эти штуковины? Они лежали поблизости от скелета.

Джек, все еще размышлявший о загадочном человеке, нашедшем смерть в яме, машинально взял один из предметов, протянутых ему Костасом. Это была изготовленная из жадеита пластинка; на ней — вырезанный рисунок, показавшийся Джеку и подошедшему к нему Джереми поначалу абстрактным. Однако, разглядев рисунок получше, они увидели композицию из глаз, клюва и стилизованных крыльев.

— Вот тебе на! — поразился Джереми. — Это же орел-бог, бог маня. А сама вещица — нагрудное украшение.

Джек аккуратно протер пластину и, к своему изумлению, увидел, что глаза орла-бога — вставленные в пластину серебряные монеты.

— Это невероятно! — воскликнул он. — Мне, наверно, мерещится.

— И в самом деле, удивительная находка, — тихо произнес Джереми. — Левая монета — пенни-четырехлетник. Такие монеты чеканились в Англии при короле К нуде. На лицевой стороне монеты — увенчанный короной бюст короля и надпись «КНУД КОРОЛЬ АНГЛИИ». — Джереми перевернул украшение. — А на реверсе надпись «АРНСЕТЕЛ ИЗ ЙОРКА». Это — имя мастера, чеканившего монеты. Кнуд правил с 1016 по 1035 год, но его пенни-четырехлистники находились в употреблении, по крайней мере, до норманнского завоевания Англии и обращались не только в этой стране, но и по всей Скандинавии. А вторая монета… Джек, это по вашей части.

Взяв пластинку и пристально рассматривая монету, Джек пояснил:

— Серебряный денарий. Такие монеты чеканились в Риме при императоре Веспасиане. На лицевой стороне монеты — изображение императора в лавровом венке, исполненное без всяких прикрас, и надпись «ИМП. ЦЕЗАРЬ ВЕСПАСИАН АВГ.».

— Римские золотые и серебряные монеты попадали в Скандинавию, — вставил Джереми. — Их туда привозили викинги, служившие в императорской гвардии.

— На другой стороне монеты… — продолжил Джек и запнулся. — Боже мой! — наконец выдавил он. — Эта монета выпущена Веспасианом в честь победы римлян в Иудейской войне. Посмотрите.

На реверсе монеты, на фоне знамени римских легионеров, была изображена скорбная, склонившая голову женщина, причесанная на восточный манер, а ниже, под этим изображением, значилось бросавшееся в глаза слово — «ИУДЕЯ».

— Возможно, я ошибаюсь, — снова продолжил Джек, — но мне сдается, что эта монета в свое время принадлежала Харальду Хардрада. Правда, совершенно неясно, как она попала в найденное нагрудное украшение. Потом, вероятно, случилось что-то из ряда вон выходящее, что заставило скандинава, чей скелет мы нашли, вернуться на остров спустя годы после того, как он пришел в эти края на корабле Харальда. Можно также предположить, что монета изготовлена из серебра, похищенного римлянами из Иерусалимского храма вместе с менорой. Кто знает, быть может, ее держал в руках сам император Веспасиан. Возможно, монета оказалась у Харальда Хардрада случайно, но это сомнительно. Харальд бывал в Иерусалиме и, вероятно, хорошо знал историю этого города и вполне мог считать, что все, что ассоциируется с менорой и другими сокровищами Иерусалимского храма, может придать ему славы. Мне кажется, мы снова напали на след Харальда Хардрада. Находка приблизила нас к меноре.

— Может, нас еще больше приблизит к меноре другая находка, — сказал Костас, протягивая Джеку второй предмет, извлеченный из ямы. — По-моему, на этой вещице руническое письмо.

Это был небольшой плоский камень, грубо отшлифованный с одной стороны, на которой виднелись полустертые руны.

Повертев камень в руке, Джек передал его Джереми, который, рассмотрев нанесенный на камень текст, заключил:

— Текст на футарке, как и на той плите, что вам, Джек, передал Кангиа.

— Харальд Хардрада перед отплытием в Новый Свет обещал провожавшим его гренландцам сообщить о своих успехах и дальнейших намерениях, — степенно напомнил Костас. — Может, это и есть его сообщение.

— Что-нибудь можно понять? — спросил Джек.

— Попробую транслитерировать текст на старонорвежский, используя буквенный алфавит, — вынимая блокнот и ручку, ответил Джереми.

Вскоре в блокноте появились две строчки:

«Par var ørHfi ok strandir langar ok sandar. Rak Pá skip Peirra um haf innan. Sandar hvitir viða Par sem Prier fóru ok ósæbratt».

— В тексте пять строчек, — пояснил Джереми, — но полностью я разобрал только две, вторую и третью. Многие руны стерлись от времени. В первой строчке попятно лишь слово doegr, что значит «переход», или, проще, «день», да еще число «двадцать».

— В целом, из первых трех строчек можно понять, что корабль, skip, шел в течение двадцати дней вдоль отлогого песчаного побережья. Затем корабль вошел во внутренний океан, um haf innan. Там он подошел к низинной земле с произрастающим на ней густым лесом, доходящим до самого берега, усыпанного белым песком. Четвертая и пятая строчки, как и первая, малопонятны. Из четвертой можно выудить только то, что в ней упоминается о земле света и пламени.

— Но этот текст, Джек, подтверждает твои слова, — сказал Костас. — В течение двадцати дней корабль Харальда Хардрада шел вдоль восточного побережья Америки. Это побережье действительно отлогое и песчаное. А внутренний океан… Это, должно быть, Карибское море.

— Не спеши, Костас, с выводами, — мрачно проговорил Джек. — Корабль Харальда вряд ли мог войти в Карибское море. В июле и августе в этом районе свирепствуют ураганы. Скорее всего, Харальд не имел представления, где очутился.

— В детстве вместе со своими родителями я был на корабле у берегов Юкатана, — произнес Джереми. — Этот полуостров очень похож на низинную землю, о которой упоминается в тексте. Юкатан возвышается над поверхностью моря всего на несколько метров. На полуострове густые тропические леса, а его побережье песчаное, с удивительно белым, сверкающим на солнце песком.

— А летом там жарко, словно в аду, — флегматично добавил Костас. — Вот вам и земля света и пламени.

— А что, Джереми, последняя строчка совсем непонятна? — спросил Джек.

— В этой строчке я разобрал только три слова: Ginnungagap, Ragnarøk и Uukilabnal. Гинунгаган — это пропасть на краю света, Рагнарек у всех нас на слуху, а Уукиль-абналь… такого слова в старонорвежском я не встречал. Похоже, что это название местности, быть может, места, где Харальд собирался дать свой последний бой силам зла.

Костас скривил губы и усмехнулся.

— По такому путеводителю дальнейших следов Харальда не найти.

— Постойте! — неожиданно вскричал Джереми. — Я вспомнил. Уукиль-абналь — это прежнее название Чичен-Ицы, центра цивилизации майя, находившегося в джунглях полуострова Юкатан.

— Ну, это другое дело, — произнес Костас. — В Мексике несравненно теплее, а здесь я уже изрядно продрог. Странно, что викингов привлекали эти места. — Костас повернулся и, найдя глазами Бена и Энди, стоявших на берегу, ухмыльнулся и крикнул: — Парни, пакуйте багаж! Мы отправляемся в Мексику.