Ленка взглянула с уважением:

– Смотрю, ты не только в криптовалюте успела разобраться.

– Такими темпами скоро и судебную систему освою, – мрачно напророчила я.

У меня завибрировал телефон. Я судорожно схватилась за него – звонил Пашка. Я ответила, едва попав пальцем в экран, и услышала:

– Насть, ты где?

– В столовой, – отозвалась я севшим голосом.

– Во двор выйдешь?

Отключившись, я рванулась с места, на ходу бросив Ленке:

– Извини, потом все расскажу.

Я выбежала на улицу, успев накинуть куртку, а шарф с шапкой держала в руке. Снова валил снег, и я натянула на голову капюшон. Торопов обнаружился возле главного корпуса. Я подлетела к нему, посмотрела в лицо и все поняла без слов.

– Не отпустили Локтева, – подтвердил мои худшие опасения Пашка.

Я еле нашла в себе силы спросить:

– И что дальше? Суд, СИЗО?

Он поморщился:

– Все не так страшно. В исключительных случаях срок задержания в ИВС могут продлить до пяти суток. Недостаточно доказательств невиновности для освобождения, нужно еще время. У нас все оборудование изъяли, сейчас их спецы изучают.

Вдруг вспомнилось: день зимнего солнцестояния, образ умирающего бога, магическое число три… А прошло всего два дня. Значит, еще есть надежда? Тот парень-полицейский сказал, что на Максима ничего серьезного… Впрочем, откуда ему знать, он же простой конвоир.

– Так я и знала…

– Насть, не начинай! – прикрикнул Пашка. – Ничего пока не случилось! Папа все уладит, он обещал…

– Ты это уже говорил, – прошептала я, глотая слезы. – Локтев сделал, что мог, и стал не нужен? Теперь можно все на него свалить, а самим чистенькими остаться, так?

Торопов взглянул на меня, словно впервые увидел, и неожиданно холодно парировал:

– Нет, не так. Уверяю тебя: мы его не подставляли и ничем криминальным не занимались. Просто дело новое, никто толком не понимает, как это работает и по каким законам регулируется.

Я дрожащими руками вытряхнула из сумки упаковку бумажных платков, вытерла глаза и нос.

– Что ж, спасибо за информацию. Держи в курсе.

– Да уж не сомневайся.

Я повернулась уходить, но вдруг остановилась.

– Как ты попал на филфак?

– Очень своевременный вопрос, – усмехнулся Пашка. – Какое это сейчас имеет значение?

– Ты обещал рассказать, – упорствовала я, будто от этого и правда что-то зависело.

– Мне отец сразу поставил условие, что платно учиться я не буду, – нехотя сказал он, глядя в сторону. – Принципы у него, видите ли. Я, говорит, сам всего в жизни добился, и ты, сынок, следуй моему примеру. Рассчитывай свои силы и сдавай те предметы, с которыми реально сможешь поступить.

– И ты русский сдал? – не поверила я.

– С хорошим репетитором к любому тесту можно подготовиться, – пояснил он. – Сама не знаешь, как это делается?

– Я-то знаю, – с достоинством отозвалась я. – А вот ты?

– А я вообще на информационные технологии хотел, – протянул Торопов.

В этот момент я все поняла.

– Завидуешь Максиму? Поэтому и подставил его?

Он устало вздохнул:

– Да никто его не подставлял.

– Во всем остальном, значит, у папочки более лояльные взгляды? – не удержалась я. – Машины, вечеринки – что еще?..

– А это уже мама, – ухмыльнулся Пашка.

К нему вернулось обычное самообладание.

– Ладно. – Я шмыгнула носом. – Если надо будет что-то передать, звони.

– Оденься! – крикнул Торопов мне вслед. – Новый год скоро!

С ума сойти, какая забота! Наступление Нового года меня сейчас волновало меньше всего, но я послушно замотала шарф и натянула шапку. Если Максиму понадобится моя помощь, то и правда лучше быть в форме.

* * *

План был хорош, но он, похоже, не сработал. Много раз они с Тором вдвоем выступали против целого войска, но перед собранием богов оказались бессильны. Невыносимо осознавать, что их переиграла дочь великана, простая охотница из Йотунхейма, сумевшая стать своей в Асгарде и задумавшая ради мести погубить целый мир.

Малышка Сигун сделала все, что могла, но этого недостаточно. То, что она рискнула пойти против воли богов, вызывало уважение и будило в нем странные, доселе не испытанные чувства. Локи никогда ни к кому не привязывался и даже в страшных снах не видел себя верным одной женщине, но сейчас, на пороге гибели мира – и своей собственной! – мысли об этом посещали его все чаще.

Впрочем, уже не успеть. Решение богов неизвестно, но – он чувствовал – явно будет принято не в его пользу. Невероятное чутье, так долго позволявшее ходить по краю и избегать гибели, молчало, и это было самым дурным признаком. Что ж, значит, надо готовиться к худшему… Локи словно наяву ощутил ледяной холод скал и стягивающие тело неразрывные путы. А еще Скади обещала прийти насладиться его унижением и принести страшный подарок… Даже думать не хотелось о том, что это будет.

В дверь постучали, и в комнату, не дожидаясь ответа, влетела Сигун. В сердце помимо воли трепыхнулась надежда. Его не отправили в темницу и не запретили принимать гостей – может, это хороший знак? Разве такое дозволено пленнику, которого признали виновным? Или это последнее утешение перед казнью?

– Локи, все очень плохо! – горячо заговорила девушка. – Нам никто не поверил! Боги решили, что это очередной искусный обман.

– Тора заподозрили во лжи? – проговорил он, с трудом скрывая затопившее его разочарование.

– Нет, но они подумали, что ты заморочил ему голову и заставил поверить в свою правоту. Все знают, как Тор простодушен…

– И какой я обманщик, – грустно усмехнулся Локи.

Он почему-то ждал, что Сигун начнет его разубеждать – хотя это было чистой правдой, – но она лишь кивнула:

– Тебе никто не верит.

Он испытующе взглянул на нее:

– А ты?

– Что я? – отвернулась девушка.

– Ты мне веришь?

– Я не знаю, – прошептала она. – Можно ли тебе верить после того, как ты целовался со Скади?

Никому и никогда не удавалось его смутить, но сейчас он отвел глаза. Насколько легко разрушить хрупкое доверие!

Но Сигун не ждала от него ответа. Почему-то оглянувшись на дверь, она неожиданно проговорила:

– Не сегодня завтра тебе объявят волю богов, и потом уже ничего не выйдет, поэтому действовать надо быстро.