вздохнул, — мы их недооценили. Думали, что победили, оказалось, всего лишь выиграли битву... И за этот год их люди завербовали много наших. А когда их главари вернулись, в одну ночь пожары вспыхнули в каждой лавке, в каждой харчевне Нижнего города. Небольшие, такие, чтоб никто пострадал и не было ущерба, но чтобы всем стало понятно, я больше не могу их защитить. А у нас в Нижнем городе все просто, — он вздохнули, — не справляешься — уходи. Меня просто сместили. Жерен окончательно перебрался в средний город, выкупил патент ювелира и сейчас занимается тем, что ему нравится. А я вот, — развел руками он, — болтаюсь туда-сюда, пока мое дело не замяли.

Гирем отвернулся. Ему было больно говорить о своей потере.

— Но как же так вышло? Эту троицу должны были отправить на каторгу на веки-вечные! Я уверена, что хвост за ними тянется длинный.

— Верно, — согласился Гирем. — Их отправили на каторгу на десять лет. Но ты же помнишь, что у них были покровители на самых верхах? Даже барон Грац ничего не смог сделать, когда король освободил их особым указом.

Я присвистнула, от удивления забыв о том, что это вульгарно и, вообще, не подобает герцогине выражать эмоции таким примитивным способом.

— Ничего себе связи! — пробормотала удивленно. — Но, Гирем, это же совсем не тот уровень, чтобы вмешивать его величество! Обычно король своим указом милует аристократов, а не каких-то там отдельных грабителей и воров... прости, — извинилась, когда поняла, что именно произнесла. Но Гирем только кивнул. То ли соглашаясь с моими доводами по поводу вмешательства его величества, то ли принимая извинения за пренебрежительное «каких-то воров».

— Адрей сказал, то тебя лишили титула? И имущества? И теперь тебе грозит виселица, — перевела я разговор немного в другое русло.

Гирем кивнул.

— Да, это правда. Титула меня лишил король, имущества — молодые и дерзкие, устроившие поджог, а виселица, — он усмехнулся, — грозит мне давно. Переживать не о чем, Елька. Все это ерунда.

Я вздохнула. Ерунда. С одной стороны — да, а с другой... я же знала, как Гирему дорога приставка барон имени.

— Видишь, как хорошо, что ты не вышла за меня замуж, — улыбнулся он, — иначе перестала бы быть богатой аристократкой и могла бы стать вдовой.

Он вроде бы пошутил. Но шутка вышла такая же неловкая, как и мои слова про воров. Я пожала плечами:

— Твой титул никогда не имел для меня значения, Гирем. Ты же знаешь, я была с тобой не потому, что ты барон или ночной король.

— Но почему тогда ты выбрала не меня? — Гирем подвинулся ко мне вплотную и заглянул в глаза. — почему, Елька?!

Я на секунду замешкалась. Мне, как никогда сильно хотелось рассказать Гирему правду о себе. Сейчас ведь уже можно. Он поссорился с Адреем и с его отцом, ведь иначе Третий советник защитил бы его перед королем. Значит он уже с ними не связан. А мне так тяжело скрывать от него себя настоящую. Но что-то мешало мне признаться, какая-то маленькая заноза беспокойно ныла, останавливая слова, готовые сорваться с губ.

Гирем вздохнул, обнял меня и, притянув к себе. Положил подбородок на мою макушку.

— Не отвечай, я знаю правду, — в его голосе я услышала какую-то торжественную грусть. — Туз рассказал мне о вашем уговоре, Елька. Я знаю, что ты пошла на это ради Анни и своего будущего ребенка. Но я готов ждать, когда ты родишь Тузенышу сына и вернешься ко мне. Представляешь, — он рассмеялся, — у наших детей будет сестра императрица и брат король...

Я вздрогнула. Слова Гирема, как наждачная бумага, оставили на сердце множество царапин.

— А еще, — он ничего не заметил и продолжал рассказывать свое видение прекрасного будущего, — Туз обещал посодействовать перед его величеством, но позже. Когда все забудется. Все же Тузеныш протащил документы и лично подписал их у короля. Нехорошо будет, если король будет казнить и миловать одного того же человека одновременно.

— Тузеныш?! — ахнула я и отстранилась. — Это все устроил Адрей?!

— Ага, — рассмеялся Гирем, — твой мерзавец-муженек решил пойти против отца. И у него почти получилось. Но он не учел, что быть приятелем короля слишком мало для того, чтобы сместить советника. Его величество пару раз подписал документы, которые Тузеныш ему подсунул, а на третий, передал их Тузу, чтобы тот сам разбирался.

Мы замолчали. Не знаю, о чем думал Гирем, а я радовалась трем вещам:

Что я не успела признаться ему, что я принцесса Елина.

Что Адрей сумел обмануть своей наигранной глупостью не только меня, но и своего отца. Не только я недооценила эту сволочь. И это неожиданно оказалось приятно.

Что Гирем прямо сейчас обнимает меня... Сердцу не прикажешь. Несмотря ни на что, я любила его — человека, который работал на моего врага.

Глава 3

Из Беломорья я уехала только через две седьмицы, и все эти дни мы с Гиремом были вместе. Раны, нанесенные Адреем почти зажили. От синяков, ссадин и следов от укусов на теле очень быстро не осталось и следа. Больше времени заняло врачевание моей души.

Я сама не заметила, как изменилась за эти полтора месяца. Раньше я никогда и ничего не боялась, несмотря на все те беды, которые свалились на меня восемь лет назад. А сейчас я вздрагивала от неожиданного прикосновения, а резкое движение или громкий крик рядом со мной непроизвольно заставляли пригибаться и вжимать голову в плечи.

Сейчас я прекрасно понимала, что Адрею почти удалось сломать меня, причем так, что я сама этого даже не заметила пока не стало слишком поздно. Но теперь я могла проанализировать все, что произошло. Смогла увидеть те крючки, на которые он подвесил меня, лишая опоры и желания постоять за себя.

И первым была наша брачная ночь. Неизвестно, как все повернулось бы, если бы мой план удался, и Адрей всю ночь предавался бы любовным утехам с воображаемой Елькой. Но все вышло так, как вышло. И утро я встретила измученная физически и опустошенная морально из-за того, что мне пришлось провести ночь с человеком, которого я ненавижу.

Пусть заслуги Адрея в этом событии не было, но вот его последствиями он смог воспользоваться в полной мере.

Насилие в дормезе,