С момента обстрела города Пламенем Императора Бертран не промолвил и слова. Рыцарь угрюмо таращился в одну точку. Нандус опасался, что телохранитель может в любой момент запрыгнуть в седло и покинуть лагерь. Ближайшее комтурство ордена находилось в Далии. Туда-то Бертран и должен был отправиться, чтобы доложить о случившемся. Пользоваться жидким огнем мог только орден Черного Орла. Любое нарушение этого правила влекло за собой суровое наказание.

– Ваше святейшество, мой долг рыцаря требует, чтобы я услышал все, что будет сказано здесь и сейчас. Я должен буду предоставить моему комтуру подробное донесение о случившемся.

– Но разве твой долг рыцаря не предполагает выполнение моих приказов, Бертран? – мягко спросил Нандус.

Лицо рыцаря окаменело. Было заметно, что внутри его идет жестокая борьба. И тем не менее он не сдвинулся с места.

– Ты ведь понимаешь, что даже твой комтур должен был бы выполнять мои приказы? Как и в любой другой провинции империи, в Цилии орден Черного Орла подчиняется верховному священнику, – продолжил Нандус.

Гнев кондотьера несколько поугас. Нандус видел, что командир наемников понимает, в какой щекотливой ситуации оказался. Жидкое пламя применили в присутствии рыцаря Черного Орла. Для фон Уршлингена это означало смертный приговор. Орден Черного Орла объявит на него охоту. Скорее всего, даже его собственные войска откажутся встать на сторону кондотьера. Ведь солдаты даже не подозревали, что их военачальник везет с собой небольшой запас запрещенного оружия.

– Быть может, тебе легче будет исполнить мой приказ, Бертран, если я скажу тебе, что Пламя Императора я взял из своих личных запасов в Далии. Жидкий огонь привезли сюда по моему распоряжению. – Нандус самодовольно улыбнулся. – И я с удовольствием объясню твоему комтуру Франческо Фораци, каким образом у меня оказалось Пламя Императора. Безусловно, нам нужно будет обсудить случившееся, когда мы вернемся в Далию. А теперь выполняй мой приказ! Мне бы не хотелось докладывать твоему комтуру о том, что ты не выполняешь свой долг.

Смерив кондотьера угрюмым взглядом, Бертран поклонился Нандусу и ушел.

Вольфхард спешился. Сегодня он был в полном боевом облачении и, невзирая на возраст, смотрелся весьма впечатляюще.

– Искусная интрига, Тормено, – прошипел он. Лицо фон Уршлингена посерело от гнева.

– Интрига? – ледяным тоном произнес Нандус. – Я спас тебя от роковой ошибки, глупец. Ошибки, которую ты едва не совершил из-за своей гордыни. Тебе следовало бы пасть передо мной на колени и возблагодарить меня.

– За то, что ты обокрал меня? – взорвался кондотьер. – Да я… – Ладонь Вольфхарда легла на рукоять меча, но он все же сдержался и не обнажил клинок.

– Ты знаешь, что орден поймает тебя и публично колесует. Бертран изыщет способ сообщить своему комтуру о случившемся. Но даже если ему это не удастся, у нас были тысячи свидетелей. Орден Черного Орла узнает о том, что Туар обстреляли жидким пламенем. И я единственный, кто может спасти тебя от эшафота, где тебя привяжут к железному колесу, а потом переломают все кости в теле.

Кондотьер убрал руку с меча, но его глаза по-прежнему светились ненавистью.

– Искусная интрига, – повторил он, с трудом сдерживаясь, и повернулся к Орландо. – Правду люди говорят: нет тайны, которую можно доверить наемнику.

Две недели назад Нандус заметил, что Орландо как-то странно поглядывает на один из фургонов в обозе. Причем Тормено знал, что в этом фургоне почти нет груза. Вероятно, наибольшей слабостью капитана было его пристрастие к вину. Несколько дней тому священник напоил Орландо до почти бессознательного состояния, и капитан проболтался. Возможно, дело было не только в опьянении. Этот фургон не давал ему спать ночами: Орландо знал, насколько строго орден Черного Орла карает тех, кто применяет жидкое пламя.

– Твой дружок церковник рассказал тебе, что поспорил на тебя, Орландо? – Кондотьер отвернулся, не желая больше смотреть на предателя. Он перевел взгляд на Нандуса. Очевидно, сейчас Вольфхарда интересовала только месть. – Как наемники спорят на портовую шлюху. Он притворялся твоим другом, Орландо? Но разве друга делают ставкой в споре? Он тебя просто использует. Вот и все. Он даже не знает, что такое подлинная дружба.

– Это правда? Вы на меня поспорили? – пробормотал капитан.

– Вольфхард избрал гнусные слова, чтобы исказить истину, – начал Нандус. – Я лишь предложил ему передать тебя и твоих арбалетчиков под мое командование…

Фон Уршлинген оглушительно расхохотался.

– Слышишь, Орландо? Он хочет подмять тебя под себя, как похотливую шлюху, которую выиграли в кости. И нет у меня для этого других слов. – Вольфхард указал на большие стеклянные сосуды с вином, помещенные в защитную оболочку из плетеной соломы и выставленные в ряд перед осадными орудиями. – А это что такое, верховный священник? Ты теперь город вином из личных запасов обстреливаешь?

– С крепостной стены должно казаться, что мы подготовили еще сосуды с жидким огнем, – спокойно объяснил Нандус.

Кондотьер с уважением кивнул:

– Да он подлинный мастер лжи, этот твой новый друг, Орландо.

Краем глаза Нандус заметил, что капитан погрузился в задумчивость. Яд, впрыснутый Вольфхардом, начал действовать.

От городских стен донесся скрежет тяжелых цепей. Подвесной мост опустился. В лагере раздался сигнал тревоги. Под звуки горнов солдаты побежали к земляным укреплениям напротив ворот.

В этот момент Орландо словно подменили.

– Внимание! – крикнул капитан. – Взять павезы!

Он и сам подхватил огромный ростовой щит, стоявший у одной из повозок, с которых они разгружали вино. Затем Орландо поднял тяжелый арбалет, который лежал в повозке, поспешно проверил обе рукоятки вóрота по бокам арбалетной ложи. И только после этого закрепил павезу широким кожаным ремнем на спине.

Его арбалетчики выстроились за рядом катапульт.

Немытые парни в рваных накидках и в обуви с отваливающимися подошвами – приходилось использовать ремешки, чтобы обувь держалась на ноге, – приготовили свое оружие, которое, в отличие от обмундирования, было в безукоризненном состоянии, в особенности тяжелые арбалеты и болты, способные пробить лучший доспех с двадцати шагов.

С огромными павезами на спинах солдаты немного напоминали черепах, но Нандусу подумалось, что такое сравнение обманчиво: кроме «панциря», у них не было ничего общего с этими мирными творениями Создателя.

Перейдя на бег, Орландо повел свой отряд к городской стене. Деревянный мост над пропастью между берегом на краю мыса и крепостью с грохотом опустился, став продолжением каменного.

Не дожидаясь приказа, Бертран подвел Нандусу белого коня, а затем и сам запрыгнул в седло.

– Ты хочешь оказаться в пределах попадания стрел лучников на стенах? – Вольфхард потрясенно уставился на священника. – После того, как ты обстрелял их город жидким огнем?