– Меня никто не присылал, – в ярости возразил Феррус. – Я здесь, потому что вести переговоры больше некому. Я хотел арестовать Меч Роз, но Луцилла да Роза сбежала. Остальные капитаны уже на пути к своим кораблям. Я единственный, кто готов покрыть себя позором, обсуждая с вами условия капитуляции города. Поэтому давайте приступим к делу. И если вам так уж хочется быть холуем купцов Лиги, то потом можете заковать меня в кандалы. Но вначале мы обсудим передачу города.

На губах старого верховного священника мелькнула улыбка.

– Холуй купцов Лиги, надо же. Так меня еще никто не называл. Я высоко ценю ваше решение явиться на переговоры. Вы поставили интересы города выше своей репутации. Но я могу предложить вам только одно: те, кто находится сейчас в пределах городских стен Туара, не будут проданы в рабство. Не в моей власти разорвать торговые связи купцов Лиги с ханством. Чтобы выполнить условия соглашения, все воины в Туаре должны сложить оружие и впустить Черный отряд в город в течение часа. Если вы откажетесь принять наши условия, в полдень мы начнем обстрел Туара Пламенем Императора. И новых переговоров уже не будет.

Феррус посмотрел на осадные орудия. Рядом с требушетом он увидел стеклянные сосуды в защитной оболочке из плетеной соломы. Есть ли у него выбор? Может ли он отвергнуть этот ультиматум?

– И жители города станут пленниками в стенах Туара?

– В пределах городских стен я смогу сам отдавать приказы. – Верховный священник широким жестом указал на горы, простиравшиеся где-то за мысом. – Тебе, вероятно, известно, что в Швертвальд направляются еще две армии, и у меня нет никакого влияния на них. Я не могу отвечать за то, что они будут делать здесь.

Суровое лицо Тормено немного смягчилось, и на мгновение он показался Феррусу просто старым и уставшим человеком.

– До вечера мои люди не станут мешать никому, кто захочет пройти в порт и сесть на корабль. Большего я не могу вам обещать, капитан Феррус.

Капитан удивился. Такие условия были лучше, чем он надеялся выторговать. Куда лучше. Быть может, это уже слишком? Говорили, что Белая Королева вернется к своему народу в час наибольшей беды. Если Нандус спасет жителей Туара от рабства, не замедлит ли это возвращение владычицы этих земель, после которого все изменится к лучшему? И, что еще хуже… Быть может, именно поэтому верховный священник и принял такое решение?

Луцилла продвигалась вперед, касаясь кончиками пальцев прохладной стены туннеля. Света фонаря хватало только на то, чтобы видеть на несколько шагов вперед. Где-то вдалеке из темноты доносились приглушенные крики. Эти туннели представляли собой что-то вроде лабиринта. Десятки ходов тянулись в скале, пересекались, сходились и расходились, вели на поверхность в какие-то подвалы, погреба, а иногда упирались в огромные цистерны, в которые жители города собирали дождевую воду. На вершине скалы, где жались друг к другу дома горожан, не имелось иного источника воды, и потому таких цистерн было очень много.

Все звуки в туннелях искажались эхом, преломлялись, отражались от стен, и определить, где же их источник, можно было лишь приблизительно. Но сейчас Луцилле показалось, что в подземельях Туара уж очень много людей. Похоже, тут звучали даже голоса детей.

Быть может, город опять обстреляли? И жители предпочли укрыться тут, спасаясь от камней и жидкого пламени?

Женщина дошла до одной из цистерн. Уровень воды был низким – осень выдалась сухая, дождей выпало мало и после долгого жаркого лета Туар почти истощил свои запасы питьевой воды. Потемневшие водоросли на стенках цистерны показывали, какого уровня вода достигала раньше.

На этом отрезке туннеля цистерну можно было обогнуть по узкому проходу, который вел на противоположную сторону. Там мерцал слабый свет факелов.

Луцилла решила выждать, чтобы никому не попасться на глаза. Только когда шаги удалились и возгласы утихли, герцогиня вышла в боковой проход. В паре шагов слева наверх вела винтовая лестница.

Женщина задумалась. Вероятно, в переулках города она сможет продвигаться быстрее. Если в туннелях окажется много беглецов, тесные коридоры превратятся в ловушку. А от своих преследователей Луцилла уже давно оторвалась.

Подойдя к лестнице, она поспешно поднялась к люку, ведущему в чей-то подвал. Стены здесь покрылись белым известковым налетом. У противоположной стены стояли пузатые глиняные сосуды, пахло уксусом. На полпути к двери валялся кем-то оброненный плащ из красной шерсти, довольно потрепанный. Луцилла подобрала находку и накинула на плечи, спрятав под капюшоном длинные каштановые волосы и скрыв под плащом герб герцогства Роз, украшавший ее накидку.

После этого она продолжила путь, следуя по узкому коридору, стены которого покрывал цветочный узор. Эхо ее шагов разносилось над черно-белым мозаичным полом. Где-то наверху в доме слышался громкий спор: какой-то мужчина настаивал на том, что нужно бежать в порт.

Луцилла добралась до очередной двери и очутилась в узком переулке. На широких ступенях толпились люди: мужчины и женщины тащили какие-то тюки, тянули за собой детей. Седая старуха во весь голос проклинала безбожника Нандуса Тормено. Широкоплечий лысый мужик, явно кузнец, толкал перед собой тележку, и ее обитые железом колеса громко стучали по мостовой. В тележке на куче одеял лежал дряхлый старик, обеими руками прижимавший к груди латунную клетку. В клетке перепуганно били крыльями две певчие птицы, пытаясь улететь.

Луцилла смешалась с толпой. Опустив голову, она позволила людскому потоку подхватить себя и понести прочь. Над городом вился едкий черный дым.

Герцогиня прислушивалась к испуганному перешептыванию горожан. В разговорах все время упоминалось имя Нандуса Тормено. Тормено, Огненный Палач. Они боялись, что этот проклятый верховный священник сожжет город дотла.

Луцилла горько сожалела о том, что упустила обоих сыновей Нандуса. Если бы хоть один из них по-прежнему оставался в плену в Туаре, это изменило бы судьбу города!

Но что толку горевать об упущенных возможностях?

Переулок вел к широкой улице, которая серпантином вилась по скале вниз, к порту. Тут толпа стала еще плотнее, ближе к причалу началась толкотня.

– Вон! – крикнул кто-то.

Луцилла оглянулась. В вороньем гнезде одного из кораблей стоял солдат в накидке с гербом Меча Змей и махал руками в ее сторону.

– Женщина в красном капюшоне! – крикнул он. – Это герцогиня!

В толпе Луцилла не могла разобрать, кому адресованы эти слова. Сбросив плащ, она принялась отчаянно орудовать локтями, пробираясь сквозь толпу к каменному парапету, обрамлявшему спуск к порту. Запрыгнув на узкие, в ладонь шириной, перила, герцогиня ловко побежала вниз, думая, что враги захотят взять ее живой. Любой лучник с легкостью мог подстрелить ее сейчас.

– Задержите ее! – крикнул кто-то из толпы за ее спиной. – Она предала нас, переметнувшись на сторону врага!