привыкла. Одно дело когда ходишь только с первого на второй и обратно, как в доме Виргила, и совсем другое, когда надо пешочком сразу до пятого дотопать. На каждом этаже всего по две квартиры, к ключу прилагалась металлическая пластинка с номером, как в гостинице, и проблем с выяснением, куда оный ключ втыкать, не возникло.

— А он отчаянный человек, — заметил Филипп, когда мы, повозившись немного с замком, переступили порог чужой жилплощади. — Пускать к себе на ночь незнакомцев…

— Может, это не его квартира, — я пошарила по стене возле входа и — о, диво! — нащупала маленький круглый выключатель, почти такой же, какой был у меня дома.

Или теперь уже не у меня.

Под потолком вспыхнул свет, озарив одно просторное помещение наподобие студии.

— Я бы не пустил, — откровенно признался Филипп, оглядывая не вполне привычную ему минималистскую обстановку.

Ни вычурного диванного гарнитура, ни камина, ни кровати под балдахином, ни плиты размером с туалет в моей квартире. Всё просто, аккуратно, даже, я бы сказала, современно.

Для меня современно.

— Ну, это ты, — я осталась стоять возле двери, потому как в мои привычки входило разуваться, когда заявляешься к кому-то в гости. В доме Виргила, правда, не переобувались в тапочки и в доме Феодоры тоже, но мало ли, вдруг здесь принято иное?

— А кто ты? — задал Филипп вопрос, которого я от него и ждала, и грешным делом надеялась, что спрашивать вот так сразу, в лоб, он поостережётся.

— Сам слышал, чужая тень.

— И чужая тень кому-то да принадлежит, — проявил Филипп чудеса дедукции.

— Принадлежала, — согласилась я.

— Из какого ты… домена?

Этот домен на здешних картах точно не найдёшь.

— Давай сойдёмся, что прибыла я издалека и не по своей воле. В том смысле, что я в попаданки не рвалась. Почитывать о попаданках любила, но чтобы самой в чём-то подобном поучаствовать… нет уж, настолько далеко мои фантазии не простирались.

— Попа… кто?

— Попаданки. Это те, кто попал.

— Куда попал?

— По-разному.

К счастью, с лестницы донеслись стремительные шаги, избавившие меня от необходимости продолжать престранный этот разговор.

А ведь иные попаданки мало того, что в рекордно короткие сроки успешно ассимилировались в новом мире, так ещё и не раскрывали правду о себе. И как ухитрялись, а?

— Проходите, — заметив меня в дверях, Ормонд махнул рукой в глубь комнаты.

— Что, так и проходить? — уточнила я на всякий случай.

— Простите?

— Ну… — я огляделась, но тапочек не приметила. — Ладно.

Отдельные предметы обстановки делили помещение на небольшие зоны: обеденный стол обозначал начало кухонной территории, а за стеллажом с книгами скрывалась кровать.

— Это ваш дом? — осведомился Филипп.

— Квартира — да, моя.

— Необычно.

— Смотря на чей взгляд.

— Ваша матушка упоминала, что у вас своё дело.

— Да.

— Но озел Бёрн не говорила, какое.

— Потому что она не знает в точности. Я избегаю подробностей в разговорах с родителями. Мне принадлежит паб на углу.

Мы с Филиппом обменялись удивлёнными взглядами.

— Небольшой, но доход приносит. Я не раз предлагал родителям закрыть «Белого волка», продать дом и перебраться ко мне в Перт, но они всегда отказываются.

— Озел Бёрн надеется, что однажды вы вернётесь и поправите все дела, — заметила я осторожно.

— В Ливенте способна выжить лишь одна гостиница — та, что возле почты. Любой иной съём прогорит через месяц просто потому, что в Ливенте не останавливается достаточное количество людей. Разве что сдавать комнаты для свиданий, — Ормонд закрыл дверь и направился к кухонному уголку. — Желаете что-нибудь? К сожалению, не могу сказать, что мне есть чем угощать гостей.

— Выпить, — Филипп решил побыть непривередливым гостем.

— Могу я воспользоваться… вашей ванной комнатой? — попросила я.

— Да, конечно, — Ормонд махнул рукой в сторону неприметного вида двери по соседству со спальней.

— Спасибо, — я удалилась по указанному адресу.

Ванная совмещалась с туалетом. Собственно ванны не было, только душевая кабинка, выглядевшая именно как душевая кабинка, а не как каменный уголок за шторкой, снабжённый сливом и душем в стиле «добро пожаловать на дачу». Печки нет, горячая вода текла сразу из крана, пусть и отдельного. Воспользовавшись удобствами, я постояла минуту-другую, изучая бутылочки и флакончики на стеклянной полке. Уходовых средств по минимуму, только основное для мужчины. Не как у Виргила — у того косметических средств в ванной комнате было в три раза больше. То ли суровая птица ворон всё же перышки полировал тщательнее, нежели уверял, то ли Алишан заглядывала к Виргилу чаще, чем можно предположить. Затем я прислушалась к доносящимся из-за двери приглушённым мужским голосам, но те ничего важного не обсуждали, и я вышла. Филипп встретил меня подозрительным взглядом, словно в ванную я удалилась исключительно дабы передать тайное послание своим друзьям-инопланетянам на космическом корабле, притаившимся где-то на орбите.

Хотя… наверное, теперь в его глазах я и есть фактически существо с другой планеты. И это он ещё не в курсе, насколько с другой.

И есть ли у местных жителей хоть какое-то представление о других мирах?

Ормонда очевидно чужие тени заботили мало — или он не вполне понял, о чём речь, или счёл, что проблемы случайных попутчиков не настолько его касаются, чтобы в них полноценно вникать. За время моего пребывания в ванной он успел снять куртку, налить Филиппу выпить и теперь копался в холодильных камерах в поиске чего-то посущественнее алкоголя. В отличие от полок в ванной, содержимое его холодильника не сильно уступало холодильнику Виргила.

— Обычно я редко ем дома, — наконец признался он с толикой смущения.

— Я тоже редко когда трапезничал дома, — заметил Филипп и покосился на меня. — А ты?

— А у меня была доставка, в крайнем случае сетевой магазин в соседнем доме, — пояснила я. Кажется, кто-то решил окончательно и бесповоротно перейти на «ты».

— Полагаю, отныне называть тебя Феодорой будет не совсем правильно…

Ага, и сворачивать со злободневной темы Филипп не торопился, и присутствие постороннего не особо его волновало.

— Можешь звать Варвара, коли охота.

— Вар-ва-ра, — повторил он по слогам. — Необычное имя. К какому роду ты принадлежишь?

— К женскому.

— Ты адара? — усомнился Филипп.

— Нет, — я помедлила, глядя на согнутую спину Ормонда, и добавила тише: — Там, откуда я родом, вообще нет адар.

Филипп задумался, переваривая экзотическую для него новость, однако, к вящему моему сожалению, ненадолго.

— Ты из дальних доменов? — продолжил допытываться он. — Говорят, в самых отдалённых доменах нет адар…

— Да, я со странных берегов, — мрачно пошутила я. — Смекаешь?

— Но если в твоём домене нет ни единой адары, тогда как…

— Можешь у Феодоры спросить… если когда-нибудь её увидишь.