И Степану Осиповичу спасибо. Не утерпел, пришел сам на «Аскольде» в сопровождении «Новика», «Полтавы», «Ретвизана», «Цесаревича» и семи истребителей. Таким образом, в районе залива Талиенван находились десять русских эскадренных броненосцев и шесть броненосных крейсеров. Впервые за всю войну Россия смогла наконец-то сосредоточить в единый кулак морскую силу, превосходящую Соединенный флот адмирала Того. А с учетом еще четырех броненосцев, находящихся в Артуре, перевес этот становился вполне решительным: в восемь судов линии, даже по вступлении в строй второго «гальюна»…

Однако оценивать историческую значимость момента было некогда. Пока не зажегся маяк на входе в порт и не отмигал об обесточивании крепостного минного заграждения, Руднев успел за полчаса изгрызть ногти на руках по локоть. Русские бронепалубные крейсера уже вовсю отгоняли появляющиеся из утренней туманной дымки японские миноносцы, того и гляди пожалует сам адмирал Того Макаров торопит, поскольку хочет японцев встретить в море, не под берегом, а из Дальнего ни ответа, ни привета…

И только проследив за втягивающимися в залив транспортами и отдав все указания об организации огня по берегу, Руднев осознал, что этот акт большой морской игры у японцев, пожалуй, выигран нами вчистую. И будь на их месте менее упорный и склонный идти до конца противник, можно было бы уже думать о мирном договоре. Но самураи, увы, это не тот случай.

Решив проблему доставки подкреплений, русские объединенные эскадры развязали себе руки. Они были способны встретить японский флот и побить его. Но гневить судьбу не стоило, и сразу по окончании высадки они пойдут в Артур. Позади трудный поход. Надо дать передышку людям и кораблям, провести переформирование, ведь теперь они стали флотом. Надо помочь снять с крепости и базы флота ближнюю осаду, много чего другого еще надо сделать…

Прав Хлодовский, да и Молас его поддерживает: теперь ситуация на море изменилась кардинально, но чтобы не выпустить инициативу, не наделать ошибок, необходимо тщательно продумать дальнейший план кампании. Судя по всему, Степан Осипович придерживается такого же мнения. По крайней мере, никаких телодвижений, чтобы немедленно двинуться Того навстречу, он не делает.

Но все это начнется завтра. А сейчас пора ему наконец-то повидаться с Василием и высказать ему… Скажем так – наболевшее.

Порт Дальний.

17–18 октября 1904 года

Бум!!! Грязное бело-серое облако разрыва над втянутой в плечи головой, истошный визг круглых шрапнельных пуль и частая дробь по бревенчатому козырьку.

– Ну, что я могу поделать, – обиженно проговорил Штакельберг, близко к сердцу воспринявший матерное высказывание Балка по поводу японской артиллерии, – у них тут всего-то пара батарей. Но как я их подавлю, если они стреляют только с закрытых позиций, а на «Илье» осталось по полтора десятка снарядов на орудие? На батарее, вернее уже полубатарее, трехдюймовок и того хуже. Да и прошлый поход «Добрыни» и «Алешки» нам хорошо памятен, когда стало ясно, что морских 75-миллиметровок у них не одна… И лафеты эти их колесные, импровизированные, хоть и из дерева, но вполне себе цели отвечают. Позиции их пушечки меняют быстро, только снаряды зря мы кидали потом…

– Да не волнуйтесь, Курт Карлович, все всё понимают, – извинился за невольный наезд Балк, – но все гвоздят и гвоздят, надоело… Салют по поводу моего возвращения как-то подзатянулся, блин. А что так плохо со снарядами, разве позавчера миноносец из Артура не прорывался?

– Приходить-то он приходил, но это был «Бураков», на него много не нагрузишь… А атаку шрапнелью мы вчера уже после этого отбивали. Так что имеем то, что имеем.

Как бы в подтверждение слов барона в небе рванул еще один снаряд.

– Вы мне лучше, Василий Александрович, вот что объясните. Когда на той неделе к нам два «сокола» прибегали, что за бочки были навалены на «Решительном»? Половину груза они съели, а что в них – вы никого не предупредили… Миноносники сказали, что это ваш заказ, персональный. Оно того правда стоило? Михаил Александрович сказал, что вы как вернетесь с моря, все нам сами расскажете.

– Как придет время – все увидите, барон, – с прищуром усмехнулся Балк, – кстати, обстрел вроде кончился. Неужели опять полезут, как думаете, господа-товарищи?

– А куда им деваться-то? – удивился открывший глаза ТВКМ[9], до этого сладко передремывающий обстрел, привалившись к стенке окопа.

– Как спалось, товарищ Великий?

– Да нормально спалось, Василий Александрович, нормально. Более-менее… Только вот бухать перестали – и все. Такой сон испортили. Ну, никакой заботы об удобствах младшего брата российского императора. Просто хамство какое-то! Третью неделю с лишним недосып хронический.

– Вот-вот. Оставь вас тут всех на месяц без няньки, вернешься, а под самым Артуром уже Ноги сидит, блин… У вас здесь есть достоверная информация о том, как далеко они к крепости продвинулись?

– Мне лейтенант Долгобородов, командир «Буракова», рассказал, как у японцев под Артуром вышло… Они же нас первую неделю, как прорвали линию обороны, вообще серьезно не беспокоили. За людей не считали просто… А оказывается, косоглазые на полном серьезе решили, что уже взяли Порт-Артур, – дождавшись утвердительных кивков от слушающих его морских и армейских офицеров, продолжил Михаил, – и чуть ли не парадным маршем, полковыми колоннами, практически без разведки стали маршировать почти до линии фортов.

Но, впрочем, и наши, спасибо приказу Фока, так драпали, что в какой-то степени я японцев понять могу… Кроме Третьякова и его орлов, конечно, дай бог ему поправиться скорее. К ним это не относится… Как и к полку Семенова, что самым первым под раздачу попал. Сибиряки насмерть стояли, но пятеро на одного – это все-таки многовато… Слава богу и Лощинскому, что большую часть из их бойцов, кто к южному берегу отошел, канонерки и миноносцы ночью сняли, а то добили бы всех японцы в том мешке у залива. Ну, и к нам человек триста пробилось, ночью вышли…

Только вот откуда японцам было знать, что за месяц, пока мы их у Нангалина держали, форты успели достроить и траншей понарыть? А про то, что Кондратенко еще до ранения у нас на перешейке заставил Белого пристрелять артиллерией все дороги на несколько километров от крепости, не знали и подавно. Причем он же не только крепостную артиллерию задействовал. Он с одобрения Макарова забрал одиннадцатидюймовые мортиры с Золотой горы. Ну, помните, те, что при прорыве «Фусо» совсем оскандалились и даже по стоящему никак попасть не могли? Но если по кораблям они и вправду больше попадать почти не в состоянии, то по пехоте, по площадям, как выяснилось, – самое то!