– А что, бензин и керосин еще есть? – радостно подпрыгнул сияющий герой дня.

– Нет, поручик, Господь с вами! Весь израсходовали. Но противнику-то об этом неизвестно, если, конечно, не разболтаете… Расставим бочки за линией окопов, кучками по пяток штук, забросаем их ветками, и пусть японцы боятся. А если будут бояться хорошо, то нальем и бензина.

Ответом Балку стало долгое недоуменное молчание.

– Шутка. На сегодня, я думаю, можно и расслабиться, отсылайте по полуроте от батальона в город за бочками. Миноносцев из Артура сегодня не планируется, так что остальным отдыхать, вполглаза. Поздравляю, господа-товарищи, еще один день войны нами успешно прожит. Только одна грусть меня одолевает: что же делать с фольклором, если Ржевский вдруг капитаном станет… Кстати, и обстрел кончился. Давайте-ка все по местам.

Дождавшись, пока весело ржущие молодые офицеры, подначивая Ржевского, разбежались по батальонам, а барон Шталькенберг полез в блиндаж к телефону, Михаил тихонечко обратился к Балку:

– Василий Александрович, два вопроса?

– Ради бога! Хоть три, Михаил Александрович.

– Первый: зачем вы провода от фугаса в землю велели Ржевскому воткнуть, а не сразу к батарее подключить? Время ведь, могли и не успеть… Он об этом вас не спросил, а я так до сих пор и не понял, к стыду своему.

– Осенью грозы часто бывают. Если цепь не заземлить, то во время грозы наведенного тока вполне может хватить для случайного подрыва закладки. А нам этого было не надо[10]. Минеров в Артуре я уже просветил. А второй?

– Сколько мы еще тут продержимся? Как вы оцениваете?

– Как оцениваю? Будь моя воля, я бы вас, товарищ Великий, отправил в Артур первым же миноносцем. И в этом с Фоком и Стесселем полностью солидарен. Но вы все упорствуете… А держаться мы тут сможем до первого правильно, грамотно организованного японского наступления. Я не говорю об отдельных атаках, силой до полка при поддержке тех полевых пушек, что нас развлекают шрапнелью. Этого добра мы на такой позиции можем еще с десяток отбить и не поморщимся. А коли патроны, снаряды и хоть роту в неделю из Артура подвозить, то вообще до морковкиного заговенья. Жаль только местное население, от города точно мало чего останется. Но даже одной правильной, скоординированной атаки полнокровной пехотной дивизии при поддержке пары десятков гаубиц и нескольких батарей трехдюймовок с фугасными шимозными гранатами в боекомплекте нам хватит.

– Так почему же нас до сих пор, уже почти месяц как не могут сбросить в море, если все так просто?

– Сначала вы отошли на те холмы впереди, где вас дня два не беспокоили. Затем они поперлись как на парад, полагая, что из Дальнего или все эвакуировались морем, или ушли горами. К какому безудержному веселью это привело, сами же рассказывали. Да и драп уважаемого товарища Фока наводил на приятные мысли об аналогии типа «русские сдулись».

– Знаете, Василий Александрович, вы меня иногда пугаете. Расстрел дух рот почти до последнего человека кинжальным огнем полдюжины пулеметов в упор… и говорить об этом как о безудержном веселье… Что же тогда для вас на войне и впрямь ужасно, если таковое вообще есть? Может этот ваш огненный фугас?

– Лучше вам этого не знать пока, авось, не случится… Так вот, получив по сопатке, они не могли поверить, что вы больше не отходите, и чрезмерно осторожно нащупывали вашу линию обороны и выясняли ваши силы. Уважать себя вы их при отходе заставили, боялись, что снова подловить хотите. Все просто и логично.

Ну, а дальше – классический пример Буриданова осла в исполнении генерала Ноги. Его грубейшая тактическая ошибка. И наше счастье, по-другому не скажешь… Я так понимаю: он хотел сразу взять и Артур, и Дальний. Вернее, взять Артур и занять Дальний. Ринувшись почти всем, что есть, за удирающим Фоком, он только потом понял: то, что выделено для Дальнего, совершенно недостаточно, особенно в плане артиллерии, поскольку городишко серьезно и упорно продолжают оборонять! Но… Все орудия калибром более трех дюймов уже были под Артуром! Теперь, пока их перевезут назад…

Однако сегодняшняя попытка прорваться к нам в тыл по лощине, которую мы отбили с огоньком, – Михаила передернуло, наверно, ветер некстати донес запах горелого мяса, – говорит, что за нас берутся серьезно. Понеся серьезные потери при первом штурме Артура, воевать на два фронта Ноги не сможет. Нужны подкрепления. И быстро. Значит, нужно сократить наземные коммуникации и иметь порт для выгрузки.

Вывод: теперь нам осталось жить дня три после первого выстрела по нашим позициям из двенадцатисантиметровой гаубицы господина Круппа. Или если пойти другим путем – из тех же орудий можно топить миноносцы, что нам подвозят припасы, пополнения и забирают раненых. И хотя пополнений этих они доставляют слишком мало, а раненых могут забрать далеко не всех, тем не менее, это наша единственная связь с крепостью, с большой землей. Единственная пуповина… Чтобы ее отрезать, артиллерию надо установить на другом берегу залива, напротив причалов. В этом случае мы тут просидим еще недели две, но японцам наше уничтожение обойдется дешевле.

Конечно, в силе пока и наш вариант с прибытием на подмогу подкреплений морем. Но как там дела у Чухнина и Руднева в море, мы понятия не имеем. Телеграф молчит. Можем лишь надеяться и молиться, чтобы адмирал Того с ними разминулся. Честно говоря, и у меня кошки скребут, ведь по прикидкам Степана Осиповича они должны были быть здесь еще вчера утром. Представляю, что сейчас у него в штабе творится… Кстати, наши наблюдатели видели, как в утренней дымке там, на входе в залив, кто-то копошился. Но кто и сколько – не разобрали. Так что я бы вам рекомендовал сегодня же из Дальнего эвакуироваться. Все ведь и вправду на ниточке висит. Это уже без шуток.

– На миноносце в Артур? – усмехнулся Михаил. – А потом, когда его начнут обстреливать из крупнокалиберных орудий, которые выгрузят, перебив вас, на пирсы Дальнего, куда я сбегу? Куда эвакуироваться? На миноносце же в Шанхай?

– Сегодня к пирсу подойдет «Монголия», плавучий госпиталь из Артура. На нем мы отправим всех тяжелораненых, и не в Артур, а во Владивосток. Об этой договоренности с японцами Витгефт упомянул, когда докладывал по телеграфу Макарову о происходящих событиях. Сделано это было по инициативе Смирнова. Тогда-то я и понял, что дела у вас здесь совсем уже херо… Простите, неважные. И отпросился у Степана Осиповича на «Безупречном» к вам на подсобу; когда возвращались, истребители нас у Циндао встречали. Но вот братца моего и большинство ребят он не отпустил, думаю, решил, что и в Артуре могут пригодиться. Тем более что точно мы не знали, что под крепостью происходит. Остановить-то японцев остановили, только вот как все прочно? Поэтому, хоть ваша рана почти зажила, но…

– Капитан Балк! Если вы еще раз так оценивающе посмотрите на мою ногу, то я вам сам что-нибудь отстрелю! И без этого вы вполне спокойно проживете… За вашу пассию из госпиталя не ручаюсь!