я плюхнулась к нему по соседству. Но я не сведуща в таких делах, да и не знала, что за рулём сегодня будет не Уилл.

Внутри «бентли» повисла неловкость от неожиданной встречи, зато молчание позволило мне по-новому увидеть то, что снаружи. Проезжая по тем же путям, что вчера вёз меня Уилл, я открывала Берлингтон по новой и даже наметила парочку мест, которые бы удачно смотрелись на стенах галереи.

Подумать только! Ещё три дня назад меня вышвырнули из одной галереи, а теперь я прикладываю руку к созданию другой. Может, россказни о том, что на смену плохому всегда приходит хорошее, не такой уж и обман.

– А почему сегодня не мистер Максвелл за рулём? – Решилась спросить я, когда молчание стало совсем уж невыносимым.

– Мистер Максвелл очень занятой человек. – Разжевал мне элементарную истину мистер Гримм, как непутёвому ребёнку, что спросил, почему небо голубое. – Он почти никогда не садится за руль самостоятельно. Сейчас у него важная встреча, поэтому он будет ждать вас с мисс Калхун на месте.

Жизнь Хьюго Уильяма Максвелла младшего – одна сплошная важная встреча. Даже если так, можно было бы ответить не так уничижительно. А мисс Калхун, я так поняла, – та самая Сьюзен, агент по искусству. Уж надеюсь, хоть она ведёт себя не так высокомерно, как водитель и дворецкий. Похоже, все, кто служит у Максвеллов, автоматически заражаются манией величия.

Поместье произвело на меня такой же вау-эффект, как и в первый раз. Если не считать угрюмого мистера Гримма, которому так подходила его фамилия, то всё прошло по старому порядку. Врата разъехались, «бентли» вкатился на необъятную территорию, меня встретил не менее угрюмый Гилберт и лишил меня последней брони – согревающей дублёнки.

Дворецкий молчаливо завёл меня в столовую, где я пока не бывала. Казалось, в таком эпохальном доме новые комнаты вырастали сами собой. Стол уже был сервирован на три персоны: три стула с резными спинками, три набора столовых приборов и три салфетки, которые по правилам этикета следует уложить себе на колени. По бежевой скатерти и там, и тут разбросались холодные закуски, которые тут же хотелось запихнуть в рот. Посередине стола царила большая ваза со свежими тюльпанами, что хоть немного разбавляли съестной натюрморт живостью.

– Подождите немного, мисс. – Чуть склонил подбородок Гилберт. – Мистер Максвелл через минуту подойдёт.

Я чуть не присела в реверансе, когда дворецкий откланялся и удалился, оставив меня наедине с банкетом и самой собой. Стоило тяжёлым дверям закрыться, как тишина проникла в каждый пузырёк воздуха. Мне бывало одиноко в своей двухкомнатной квартире, сдавливало опустошённостью в доме мистера Кларка – как же Уилл не сходит с ума от тишины в таком огромном доме? У богатых свои причуды. Канонады и деревянные панели говорили сами за себя.

Отец Уилла и впрямь фанател от искусства, потому что даже столовую набил картинами, авторов которых я даже не знала. Я медленно продрейфовала вдоль парада полотен, отобранных под стать помещению – сплошь вазы с фруктами да чайники. Мой осмотр закончился у левого края стола, и глаза сами собой перешагнули на кулинарные изыски. Тарталетки с чёрной икрой и волованы с… чем-то не менее дорогим. Я невольно потянулась к канапе с виноградиной и кубиком сыра, когда дверь с грохотом распахнулась. Я отскочила от стола, как грязный уличный воришка, пытающийся стащить яблоко из палатки рыночного торговца.

Улыбка натянулась и тут же сдулась на моём лице, когда вместо Уилла ко мне навстречу вышла та самая Сьюзен, мисс Калхун, агент по искусству.

– Вы должно быть мисс Джеймс!

В этом доме всё становилось величественным, даже люди, попадающие сюда по своей или чужой воле. Мисс Калхун походила на артистку Бродвея. Рыжие волосы уложены неестественно-резкой волной на одну сторону, глаза пантеры доведены до ранга искусства палеткой теней – вот уж кто умеет обращаться с кистью. Пухлые губы – переспевшие персики, которые хочется сорвать и попробовать. Такую фигуру вытачивал скульптор, а одевал – итальянский модельер. Платье из зелёного шёлка так шло её глазам, так обволакивало фигуру, что эта женщина могла бы стать фирменным блюдом на столе.

– А вы мисс Калхун? – Растерялась я со своей укладкой «после душа» и в платье «из чемодана».

– Зовите меня просто Сьюзен. Мы с вами почти ровесницы. – Сделала она комплимент самой себе и чуть принизила меня, потому что ровесницей она была скорее Уиллу, который на восемь лет меня старше.

Вчера я наконец сделала то, что должна была ещё до прилёта в Вермонт. Поглазела на Хьюго Уильяма Максвелла в сети – навела справки, так сказать, о своём работодателе. Тридцатипятилетний наследник основателя «Максвелл Хортон», крупнейшей строительной компании штата, которую создал Хьюго старший на пару со своим приятелем Карлом Хортоном.

Начинали они с мелких застроек, но спустя сорок лет стояли во главе почти всех строительных объектов не только в Берлингтоне, но и в близлежащих городах. Я не стала вдаваться в подробности, но бизнес процветал до сих пор и приноси компании миллиарды. После кончины отца Уилл не стал у руля, предпочтя уйти в тень Карла Хортона и предоставив ему бразды правления. Но всё же остался одной ногой в игре – заседал в совете директоров и отвечал за инвестиционные фонды. Помимо прямой прибыли от «Максвелл Хортон» Уилл получал дивиденды от акций гигантов промышленной и технологической индустрий.

Этот человек мог чихать в доллары и спонсировать население какого-нибудь маленького государства в Африке, что он, собственно, и делал на досуге. Уилл подтверждал первое впечатление, которое сложилось у меня о нём ещё вчера. Каждый год миллионы долларов он жертвовал на благотворительность. Видно, мне повезло попасть под влияние его доброты, раз уж он пригласил меня главным художником в свою будущую галерею.

Поддавшись какому-то необъяснимому порыву, Уилл заприметил во мне дар, но по лицу Сьюзен Калхун я прекрасно понимала, что ей мой дар не разглядеть. Она играла в другой лиге, где крутились наследники «Максвелл Хортон» и маэстро изобразительного искусства. Круги, в которые мне во век не попасть.

Высокомерно вздёрнув складный подбородок, мисс Калхун оглядела меня с головы до ног, почти не двинув глазами. Особый навык женщин, которые умели оценить другую, не показав того, что оценивают.

– Так вы та самая художница из Лос-Анджелеса.

– Видимо, она. А вы та самая Сьюзен Калхун.

– Видимо, она. – Приторно рассмеялась агентша. Непринуждённой беседы у нас не выходило. – Что вы думаете об идее Уилла?

Не мистера Максвелла, не Уильяма, просто Уилла. С особым ударением, словно помечала территорию. Всегда