Грохот, визги, скрежет, писк и стоны — музыка, место которой только в забитых серой ушах обкуренного хакера, вдруг обрывается. В расстрелянный неоновый туман, пахнущий порохом и развороченной плотью, вползает тишина.

Ронин настораживается. Чутким слухом ловит каждый звук, проклевывающийся в вязкой тишине. Хруст стекла, копошение, тихий стон, лязг затвора, катящаяся гильза, булькающая жидкость, сиплый вздох.

— Йя-алла! — тянет срывающийся голос.

— Йя-алла! — отвечает ему другой из глубины дискотечного зала.

— Йя-алла! — откликается третий из-за пробитой пулями полиэтиленовой занавеси.

— Йя-алла!

— Йя-алла!

Ронин прикрывает себя телом ассасина и тоже тянет:

— Йя-алла!

На восьмом перекличка кончается.

Снова давящая, душная тишина. Только хруст стальных частей стойки и журчащий звук вытекающей влаги из опрокинутых бутылок.

Ронин наводит ствол на тень за полиэтиленовой мутью. Первая пуля полетит туда. Остальные на бегу — в зал.

«Дальше… Дальше найти запасной выход из бункера Тэйлора. С меня хватит, наигрался».

Беззвучные всполохи цветомузыки неожиданно гаснут.

Ронин прикрывает веки, давая глазам привыкнуть к темноте.

Вновь поднимает пистолет. Тень за пленкой сдвинулась.

И в этот миг взрывается слепящими импульсами стробоскоп. Из динамиков вырывается визг, будто кто-то водит пенопластом по стеклу. Визг вкручивается в мозг, достигает ультразвуковой частоты и взрывается под черепной коробкой миллиардом крошечных искр…

…Ронин медленно приходит в себя. Уши залеплены вязкой тишиной, к зрачкам прилипла непроглядная темнота.

Тук-тук. Тук. Тук. Тук.

Глухие редкие удары подбираются ближе.

Ронин уверен, что это контрольные выстрелы. Но ничего поделать не может. Тело разбито параличом. В голове гулкая пустота. Машинально пытается считать выстрелы.

«Семь, восемь, девять… десять… одиннадцать…»

Сознание соскальзывает в обморочный сон.

* * *

…Он, вздрогнув, просыпается все в том же сне.

Из пробоины в стене в лицо бьет струя ветра. Пахнет ночным дождем и мокрым асфальтом.

Алексей обводит взглядом разгромленный бар. Черные кули трупов. Под ними — блестящие черные лужи, залившие фосфорные звездочки на полу. Тускло светится металл стойки.

На ее краю на корточках сидит кто-то в черной обтягивающей одежде. Белые кисти рук, морщинистая кожа маски на лице.

— Ку-ка-ре-ку! — Сисадмин тихо смеется. — Пора просыпаться.

— Уже, — ворчит Алексей. Пытается сдвинуть с себя тело ассасина.

Правая рука Сисадмина взлетает вверх. Длинный ствол с цилиндром глушителя направлен точно в голову Алексею.

— Правило первое: в Сисадмина не стрелять. — Сисадмин сияет улыбкой. — Даже не думай об этом. Лучше посмотри в дырку.

Алексей поворачивает голову. В амбразуру с рваными краями хорошо видна улица. Всполохи огней милицейских машин. Блуждающие прожектора телекамер выхватывают лица из плотной толпы. Ветер доносит возбужденные голоса и повизгивания раций.

— Они предложили всем выйти, подняв руки. Я не стал говорить, что сдаваться некому. Пообещал, как водится, расстрелять заложников. Теперь они совещаются, — комментирует Сисадмин. — Сейчас сформируют штаб и будут скрипеть мозгами и врать журналистам. Дня три минимум. Потом пойдут на штурм. Героически зальют здесь все свинцом. Мертвых спишут на чеченских террористов. Благо соответствующе одетые персонажи у нас тут есть.

— Ты с ума сошел?

Сисадмин пожимает плечами.

— А как иначе объяснить пальбу в центре Москвы? Чеченцы — это просто и понятно. Главное, привычно. Думаешь, российские граждане и их чекистские паханы поверят, что одна банда хакеров разбиралась с другой? Ага, навалив при этом три десятка неповинных трупов! И причина всему — вирус в мозгах некоторых несознательных граждан.

— Меня имеешь в виду?

— Ага. Ты — последний дигитал, остальных я зачистил. Полное переформатирование путем выбивания мозгов вот этой колотушкой. — Сисадмин покачивает стволом и снова наводит его на Алексея. — Не напрягайся. Учти, я читаю твои мысли. Еще раз подумаешь о выстреле, я выстрелю первым.

Алексей усилием воли расслабляется. Получается. Только мешает дышать тяжесть мертвого тела ассасина.

— Как я понял, это ты все организовал?

Сисадмин кивает.

— Одна из моих обязанностей — блюсти баланс сил в сети. После гибели последней из «Сантеросов» банда Тэйлора возвысилась до статуса полубогов. Пришлось натравить на них «Ассасинов» и «Диких котов». Союз временный, чисто ради разгрома Тэйлора. Потом ребята неминуемо схватились бы за власть над «Стеллаландом». Я бы держался в стороне. Кто бы не победил, сил подчинить себе сеть у них бы не хватило. Минимум года два спокойной жизни мне бы гарантировались. Я же ленивый до жути.

— А при чем тут я?

— Неучтенный фактор, нарушивший баланс сил. По сети прошел слушок, что из ниоткуда появился дигитал восьмого уровня. И каждая армия лилипутов захотела перетянуть нового Гулливера на свою сторону. Тэйлор обрадовался, когда тебя увидел?

— Я бы не сказал.

— Ну, он психанул из-за того, что я позволил атаковать его систему.

— Я слышал, что в ход пошли данные с диска «Сантеросов».

Сисадмин издает короткий смешок.

— Забавно слышать умные слова от профана. Жаль, что у тебя уже не будет возможности подучиться. Ладно, пора прощаться. Вдруг у ФСБ хватит ума посмотреть проектную документацию на дом. Выяснят, что на втором этаже раньше были витринные окна. Долбанут «Мухой», и весь гипсолит рухнет нам на головы. А потом в дыры бросят гранаты с «черемухой». Ненавижу запах хлорпикрина. А если честно…

Левый глаз Сисадмина вспыхивает рубиновым огоньком.

— Хантер?! Отморозок проклятый! — Шипящий шепот Сисадмина разносится по мутной тишине зала. — Я же чувствую, что это ты.

Алексей даже с такого расстояния чувствует, как нервно дрожат напряженные мускулы Сисадмина.

В зале мертвая тишина.

Рубиновый огонек сползает на висок Сисадмина.

— Держи руки на виду и не шевелись, клоун, — доносится из темноты мужской голос.

— Ты забыл правило: в Сисадмина не стрелять! — шепчет Сисадмин.

Стреляет Алексей.

Пуля врезается в подбородок Сисадмина, подбрасывает гуттаперчевое тело в воздух. Сисадмин плашмя рушится на стойку. Второй выстрел из темноты насквозь прошивает ему грудь. Сисадмин переваливается на бок и мертво скатывается вниз.