Останавливало не то, что Хантер вывел его из ада «Стеллаланда», провел преисподней московских подземелий и открыл свое тайное убежище. Алексей чувствовал, что Хантера отделяет от него такая же «мертвая зона», плотная и осязаемая граница, перейти которую лучше не пытаться. И тем неменее, через эту полосу смерти между ними протянут тонкий провод связи. Алексей с первой секунды, как только увидел Хантера, отчетливо ощутил, они существа одной крови.

Контур фигуры Хантера был обведен ясно видимой полосой фосфорного свечения.

Алексей посмотрел на свою руку. Кожа светилась фосфорным налетом. Будто искупался ночью в море. Ущипнул себя, почувствовал боль.

«Значит, не сплю», — отрешенно подумал он.

— Я вчера такую забавную сценку наблюдал, — заговорил, не меняя позы, Хантер. — Идет папа с малышом, показывает ему летящую звездочку на небе и говорит: «Смотри, сынуля, спутник!» А сын задрал нос, посмотрел и так авторитетно заявляет: «Глупый ты папа, это же НЛО!» Прикинь, четыре года отроду, а уже такие вещи знает! Ты, кстати, в НЛО веришь?

— Нет.

— Напрасно.

Хантер бросил взгляд на часы, поднял лицо к звездам.

— Ты ничего не чувствуешь? Ну, типа, кошки на сердце скребут.

Алексей прислушался к своим ощущениям. Внутри медленно нарастала тревога, без причины и повода, будто слышишь гул, приближающийся из темноты.

— Смотри — вот он! — Хантер вскинул руку, указав на излом Кассиопеи.

В небе вспыхнула яркая точка. Она летела гораздо ниже звезд и была похожа на обычный спутник. Неожиданно точка распадалась на две, потом каждая половинка разделилась пополам. Четыре ярких шарика полетели по одной траектории, образовав маленький тетраэдр.[27]Прочертив половину неба, шарики сошлись, как ртутные, слились в один. Он еще немного пролетел, опадая к горизонту, и погас без следа.

— Чем тебе не НЛО? — спросил Хантер.

Алексей обшарил взглядом небосклон. Оставшиеся звезды вели себя, как им положено. Висели на своих местах и холодно подмигивали острыми лучиками.

— Что это было? — спросил Алексей. Тревога, пружинкой давившая изнутри, ослабла.

— Салют в твою честь, — крякнув смешком с кулак, ответил Хантер. — Я не шучу, кстати. Это — сканер на базе дисколета с разделяющимися сегментами. В каждом сегменте вмонтирован прибор сферического обзора. Разойдясь по четырем углам тетраэдра они позволяют получить абсолютно точную картину местности, без «мертвых», непросматриваемых зон. Спрятаться от него невозможно. При этом сканируется электромагнитное излучение в широком диапазоне: от километровой длинны волны до гамма излучения.

— И на кой черт это нужно?

— Как тебе сказать… Наверно, приятно «видеть» все радиостанции, мобильники, телевизоры, спутниковое оборудование, оптически активные и радиоактивные объекты, источники шумов промышленной частоты. Чувствуешь себя богом. Только представь себе, весь город у тебя под «колпаком»! Сканер передает данные в режиме реального времени на большой комп в одном Большом доме. Например, если в момент пролета сканера трепаться по мобильному телефону, сканер передаст координаты куда следует, и через полчаса жди в гости людей в партикулярных костюмах. В принципе сканер может сам послать на разыскиваемый мобильник код «поиск сети», мобильник без твоего ведома пошлет ответный сигнал — и ты сгорел.

— А если не пользоваться мобильником?

Мобильный телефон по настоянию Хантера Алексей отключил еще под землей.

Хантер цокнул языком.

— Думаешь, они не знают, как «фонит» дигитал? У всех нас совершенно отличный от простых смертных фон работы мозга. И чем выше уровень, тем фон выше. Лучшую «радиоактивную метку»[28]придумать невозможно. Ни смыть, ни сорвать.

— Интересно, почему ты до сих пор жив? — усмехнулся Алексей.

— Знаю много, — совершенно серьезно ответил Хантер. — Знаю, что сканер нашим подарили американцы. Влез в систему АНБ[29]и узнал его летно-технические и прочие характеристики: сколько взлетов-посадок он может совершить в сутки, сколько способен продержаться в воздухе на одной точкой, какой тип двигателя использует и как часто требует технического обслуживания. Знаю коды доступа в комп института космических исследований, куда сканер транслирует сигнал. Знаю, что вон там, — он указывает на россыпь огней города, — Курчатовский институт, а его радиационный фон языком тянется сюда. За спиной у нас крупнейший железнодорожный узел в Европе — Краснопресненская пересылка. Техногенный фон — будь здоров! Слева — ТЭЦ, электромагнитный фон — убийственный. Здесь поля накладываются друг на друга, получается «мертвая зона». А бетонная решетка этого цеха полностью непрозрачна для сканера, это уже я постарался. Здесь можно чувствовать себя в полной безопасности. А вообще, мой юный друг, как только учуешь вот тут холодок… — Он скребет себя по груди. — Бросайся в метро или вставай под линию электропередач. Проживешь долго, почти, как я.

— А сколько тебе лет, Хантер?

— Какая разница? — Хантер положил ладони на край плиты и без усилий встал на руки. — Какая разница, если используешь свой мозг и тело на сто процентов? Я тут в журнальчике прочитал, как определить свой биологический возраст. Написали, встаньте на одну ногу и разведите руки в стороны, закройте глаза. Если простоишь две минуты, тебя двадцать лет. Не пробовал?

— Нет. — Алексей не удержался и посмотрел за край плиты. Глубоко внизу из темноты выступали шипы труб и арматуры.

— А я, дурак старый, попробовал. — Хантер перенес вес тела на одну руку, освободившийся указал за спину Алексею. — Вон, видишь, недоделанная колонна торчит. На нее залез, встал на арматуру и проторчал два часа с закрытыми глазами.