— Добрый вечер, мистер Локли, — тихо произнес Питт. — Когда в последний раз вы видели мистера Шеридана живым?

Локли сглотнул и сдавленно проговорил:

— Наверное, чуть позже половины одиннадцатого. Я вышел из парламента в двадцать минут, встретил одного или двух коллег, поговорил с ними. Я… я не знаю, сколько прошло времени, я сказал каждому пару слов. Я увидел Шеридана и пожелал ему спокойной ночи. Он ушел, а полковник Девон заговорил о делах. Потом я вспомнил, что хотел поговорить с Шериданом. Прошло несколько минут после его ухода, и я поспешил за ним, и… и вы знаете, что я обнаружил.

— Полковник Девон — депутат парламента?

— Да… Господи! Вы же не думаете!.. Вы можете проверить у него. Он вспомнит, о чем мы говорили: о сегодняшних дебатах.

— Мистер Локли, вы видели еще кого-то на мосту, впереди или позади вас?

— Нет. Не видел. Удивительная вещь: я не помню, что видел кого-то еще! А ведь прошло всего… — Он судорожно вздохнул. — Только десять минут после…

На северной оконечности моста началась суета; люди возмущались, что полиция не пропускает их. Какая-то женщина начала кричать, и ее увели. По проезжей части застучали быстрые шаги, и из темноты появилась крупная фигура в развевающемся пальто. Когда она поравнялась с фонарем, Питт узнал Гарнета Ройса.

— Добрый вечер, сэр, — сказал он.

Ройс подошел к нему, глянул на Локли, поздоровался с ним, обратившись к нему по имени, затем перевел взгляд на Питта и на Драммонда, который тоже узнал его.

— Это уже ни в какие рамки не лезет! — мрачно заявил Ройс. — Вы хоть понимаете, что люди близки к панике? Еще чуть-чуть, и начнутся беспорядки. Абсолютно здравомыслящие и твердые в своих убеждениях люди поговаривают о заговорах, цель которых — свергнуть монархию, спровоцировать восстания рабочих, забастовки и даже революцию! Я понимаю, что это абсурдно. — Он сокрушенно покачал головой. — Скорее всего, это одиночный маньяк — но его нужно арестовать! Нужно как можно скорее пресечь этот ужас! Ради бога, джентльмены, давайте мобилизуем все наши ресурсы и положим этому конец! Это наш долг. Более слабые и менее удачливые полагаются на нас и рассчитывают, что мы защитим их от безумцев с извращенной психикой или от политических анархистов, которые способны не оставить камня на камне от империи. Во имя Господа, это наш долг! — Он говорил совершенно искренне, его глаза горели праведным гневом, и ни у Питта, ни у Драммонда не возникло ни малейших сомнений в серьезности его намерений. — Если я могу помочь хоть чем-то — чем угодно, — только скажите мне! У меня есть друзья, коллеги, влияние. В чем вы нуждаетесь? — Он переводил настойчивый взгляд с одного на другого и обратно. — Скажите!

— Если бы я знал, что может помочь, сэр Гарнет, я бы обязательно сказал, — устало ответил Драммонд. — Но мы даже не представляем, каков мотив.

— Неужели вы надеетесь понять, что двигало сумасшедшим? — возмущенно осведомился Ройс. — Ведь вы же не думаете, что здесь присутствуют личные мотивы? Что существует враг, общий для всех троих? — Он с сомнением посмотрел на обоих полицейских, в его глазах блеснул ироничный огонек.

— Возможно, не общий для всех троих, — сказал Питт, наблюдая, как на лице Ройса сменяется одно выражение за другим: сначала удивление, потом понимание, а затем ужас. — Возможно, враг только одному из них.

— Тогда это не безумец, а раб привычки, — тихо произнес Гарнет дрожащим голосом. — Но разве мог нормальный человек совершить такое по отношению к двум чужим людям, причем хладнокровно, только ради того, чтобы скрыть истинную жертву?

— Мы не знаем, — ответил Драммонд. — Это просто версия. Но мы изучаем все известные нам анархистские и революционные группировки, а они почти все у нас под контролем. Были опрошены все полицейские осведомители.

— Награда! — вдруг воскликнул Ройс. — Уверен, мы с другими бизнесменами могли бы скинуться и объявить крупное вознаграждение тому, кто сообщит полезные сведения. Я займусь этим завтра, как только новость об очередном зверстве попадет в газеты. — Он откинул рукой волосы со лба. — Мне страшно представить, какая начнется паника, однако мы не можем осуждать людей за это. Моя бедная сестра убедила себя в том, что честь или долг обязывают ее оставаться в городе, пока убийство не будет раскрыто. Умоляю вас, джентльмены, сделайте все возможное. Я буду вам крайне признателен, если вы согласитесь держать меня в курсе, чтобы я точно знал, есть ли у меня возможность хоть как-то помочь вам. Когда-то я работал в министерстве внутренних дел; я хорошо знаком с полицейскими процедурами и знаю, на что вы имеете право, а что для вас невозможно. Поверьте мне, я искренне сочувствую вам. И не ожидаю от вас чудес.

Драммонд устремил взгляд за него, на дальний конец моста, где уже собралась толпа. Напуганные, возмущенные люди жались друг к другу и таращились на полицейских и на труповозку, поджидавшую свой страшный груз.

— Спасибо, сэр. Да, награда может оказаться не лишней. За деньги люди готовы предать кого и что угодно, так повелось еще со времен Иуды. Я ценю ваш вклад.

— Деньги будут у вас к завтрашнему вечеру, — пообещал Ройс. — А теперь разрешите оставить вас. Бедняга Шеридан, да поможет ему Господь! Кстати, — сказал он, сделав несколько шагов и обернувшись, — как вы отнесетесь к тому, что я сообщу печальную весть его жене?

Питт обрадовался бы, но это была его обязанность, а не Ройса.

— Спасибо, сэр, но в этом нет надобности. Я сам этим займусь. К тому же есть вопросы, которые придется задать.

Ройс кивнул.

— Понятно. — Он надел шляпу, быстрым шагом пошел к южному концу моста, поднялся на холм по восточной стороне улицы и направился к Бетлиэм-роуд.

Драммонд некоторое время молчал, глядя в темноту, за которой исчез Ройс, и задумчиво произнес:

— Похоже, он на удивление быстро вник в ситуацию. Что наводит на определенные размышления… — Шеф не стал договаривать.

Такая же мысль пришла в голову и Питту, только пока еще она не оформилась.

— Что вам известно о нем? — спросил Драммонд.

— Депутат парламента более двадцати лет, — ответил Томас, суммируя все прямые и косвенные упоминания о Ройсе. — Энергичный, одаренный. Как он сказал, в прошлом занимал высокий пост при министре внутренних дел. Кажется, у него безупречная репутация, как в личном плане, так и в профессиональном. Его жена умерла некоторое время назад, он остался вдовцом. Был шурином Гамильтона, но это вы, естественно, сами знаете.

Драммонд склонил набок голову.

— Как я понимаю, вы изучили их отношения? — хмыкнув, спросил он.

Питт улыбнулся.

— Да. Корректные, но не близкие. И между ними не было финансовых взаимоотношений, если не считать того, что сейчас он взял на себя заботу о делах овдовевшей сестры. Но он старший брат как-никак, так что это выглядит вполне естественно.

— Профессиональное соперничество с Гамильтоном?