Я совсем не то к нему чувствовала.

Совсем.

Кэтрин

Сейчас

Я так нервничаю. Меня просто трясет. Кажется, ему понравилась курица в соусе на ужин. Раньше я никогда ее не готовила. Но помню, папа любил, когда готовила мама. Это было очень давно. И я надеялась, что воспоминание придаст мне силы.

Это сработало.

За ужином он не говорил ни о чем личном. И я тоже. Мы болтали о погоде, о последних новостях, о том, что вообще происходит в мире. Последнее заставило меня немного занервничать, потому что пару недель назад я как раз и была главным событием в мире и последней новостью. Я сказала, что в детстве жила в районе залива Сан-Франциско. А он, что вырос в том самом городе, где находится парк аттракционов. Я сообщила, что была на домашнем обучении, потому что родители меня гиперопекали, и, конечно, умолчала о самом главном.

Он про свою семью вообще почти ничего не рассказал. Смутно упомянул о папе. Сказал, что мама ушла от них, когда он был еще маленьким, и что он ее даже не помнит. Всякий раз, когда я пыталась задать ему личный вопрос, он норовил сменить тему. Я даже задумалась, не оттого ли, что он пытается что-то скрыть?

Картина его прошлого получалась у меня фрагментарной, разрозненной. Мне хотелось узнать о нем больше. Но поскольку сама я не была готова о себе ничего рассказывать, то и не стала выспрашивать.

Так было проще. По крайней мере пока что.

Когда мы закончили ужин, Итан помог мне помыть посуду. Все это время мы смеялись и шутили. И это было так прекрасно, так невероятно естественно. Я наслаждалась этими моментами. Настолько в своей тарелке я не чувствовала себя с тех пор, как мне было двенадцать.

Правда, грустно?

Но что делать, если больше я не чувствую себя уверенно. Сейчас Итан сидит в гостиной, по-мужски раскинув ноги, его рука лежит на спинке дивана. Я все еще не привыкла к тому, как много он занимает места. Как комната съеживается от его присутствия. Это так потрясает, кружит мне голову. И вот наконец я останавливаюсь перед диваном. В руках у меня две охлажденных бутылки воды.

– Посмотрим какой-нибудь сериал на Netflix? – Я обхожу маленький столик, на который поставила воду, и сажусь рядом с Итаном на диван.

– А ты хочешь? – Он дотрагивается коленом до моего бедра, и я не знаю, специально он это делает или нет. Чувствует ли он треск электрических разрядов, когда наши тела едва лишь соприкасаются друг с другом.

Мы же огнеопасны.

– Я не против. – Я пожимаю плечами.

Некоторое время мы оба молчим. Сидя на самом краю дивана, я вижу, что он разглядывает меня сзади. Когда он поднимает глаза, наши взгляды встречаются.

– У меня нет настроения сейчас что-то смотреть, – говорит он. Впивается взглядом в мое лицо, буквально пожирает глазами, и от этого все во мне трепещет.

– Хорошо. – Я отворачиваюсь и, сглотнув, снова смотрю прямо перед собой. Я боюсь на него взглянуть. Это смешно, но я не знаю, как себя вести, что делать. Мысли проносятся у меня в голове. Очень надеюсь, что он сейчас во мне не разочаруется. – Чем же тогда займемся?

Его рука соскальзывает с дивана и ложится мне на поясницу. Потом медленно, растопырив пальцы, он ведет рукой вверх по моей спине, как будто хочет потрогать меня всю сразу. Веки мои тяжелеют, и я заставляю себя не закрывать их, наслаждаясь каждой секундой происходящего. Когда он обхватывает мой затылок и зарывается рукой в мои волосы, из меня вырывается стон, и я непроизвольно наклоняюсь вперед.

– Я не хочу пугать тебя, – говорит он мне приглушенным бархатным голосом, от которого внутри все трепещет.

– Ты меня не пугаешь, – шепчу я в ответ. А когда он проводит пальцем по моей шее, у меня перехватывает дыхание.

– Я бы хотел весь вечер заниматься только этим, – продолжает он. Его приглушенный тембр убаюкивает меня, действует гипнотически, маняще. Руки, ноги и голова тяжелеют. По телу разливается истома. Он так нежно гладит мне шею. Я почти не ощущаю его касаний, а только мурашки по всему телу.

Молчу, боюсь, что малейшее движение остановит его. Я сижу на самом краю дивана и чувствую, как с каждым его прикосновением мое тело становится мягче. А когда его рука скользит по моим волосам, мне кажется, что сейчас я начну урчать от удовольствия.

Никто никогда не трогал меня вот так.

– Иди сюда, – шепчет он. И я наконец поворачиваюсь и смотрю на него, а он сильнее обхватывает пальцами мою шею и тянет меня к себе. Я не сопротивляюсь. Ему не нужно заставлять меня. В следующий момент я оказываюсь в его руках, внутри его теплых объятий. Одной рукой он по-прежнему гладит мне шею, другой поддерживает меня за талию, и наши губы оказываются на одном уровне.

Но он не целует меня. Он медлит, будто хочет заставить меня помучиться. Будто точно знает, что я чувствую. А чувствую я внезапно возникшую внутри боль.

Боль такая сильная, что я стискиваю кулак и впиваюсь ногтями в свою ладонь. Его губы зависают над моими. Я ощущаю его дыхание, теплое, виноградное от только что выпитого вина. От этого самого вина у меня теперь слегка кружится голова. Он еле касается моих губ своими, пробует меня на вкус. И я чувствую незнакомую пульсацию внизу живота. Точно так же что-то начинает пульсировать между ног.

– Скажешь, если я слишком напираю, ладно? – Он дотрагивается до моей щеки тем же пальцем, которым только что гладил меня по затылку. Гладит меня по коже, это сводит с ума. Все его движения выверены, неспешны. Он не спрашивает разрешения, но действует очень осторожно. Будто хочет убедиться перед каждым прикосновением, что я не против того, что происходит между нами.

А потом…

Его губы сливаются с моими, и я безропотно, доверчиво закрываю глаза. А затем улетаю куда-то. Падаю в открытый космос, в животе что-то переворачивается, все расслабляется, бешено кружится голова. Все это лишь от нежного прикосновения его жестких губ. Он впивается меня, целует сильнее, а затем нежно касается кончиком языка середины моей верхней губы.

От этого нового ощущения я замираю. Он снова касается меня языком, мягко, но уверенно. Смело и в то же время пытливо. Погружает пальцы в мои локоны, обвивает их и нежно тянет. Я кладу руку ему на грудь и чувствую, как под моей ладонью начинает быстрее биться его сердце. Меня тянет к его силе, к его теплу, я подвигаюсь поближе.

Хочу чувствовать его еще больше.

Наконец он отрывается от меня, смотрит внимательным взглядом. Я трогаю его лицо, его влажные от поцелуя губы. Мой палец скользит по линии его скулы, по колючей щетине. А он следит за моим движением. Он без очков. Не помню, когда он их снял, но таким он мне нравится. Теплый, открытый, ранимый, тихий, спокойный и…

Сексуальный.

От движения моих пальцев он прикрывает глаза, стискивает челюсти. Будто очень старается сдерживать свои чувства. Неужели это я заставляю его испытвать все это. Эта мысль меня взволновала.