И сейчас к его концу я задумываюсь о том, чтобы перейти на бабушкин «чай травами», а то никакого здоровья не хватит.

Останавливает меня только то, что теперь я ношу гордое звание автовладельца.

Да, я дала слабину.

Раевский исправно выполнял своё обещание за мной присматривать и не отпускать по ночам с чужими водителями, но мне становилось жалко будить его, когда он спит, то такая лапочка. Но каждый раз, когда я заикалась о вызове такси, Олег доставал из шкафа платье «с гипюрой» и тряс им у меня перед носом. Оно, кстати, превратилась в эротический наряд исключительно домашнего пользования.

В общем, я сдалась и согласилась за руль. Две недели находящиеся в контрах Олег и дядя Гера мерились достоинствами, выбирая не машину. Раевский поступил хитрее: он просто привёз меня в салон и показал самую милую бибику в мире. Дядя Гера поскрипел зубами и под новый год подарил мне гарнитур с изумрудами, после чего напрягся Олег.

Время от времени я жалуюсь ба, что, похоже, была права насчёт этих двоих и между ними горит страсть, а я всего лишь повод для общения.

Роза Моисеевна, пересчитывая бриллианты на серёжках, подаренных Раевским мне на рождество, только отмахивается, приговаривая, что главное, что всё в семью.

Однако, если я думала, что теперь я смогу везде ездить сама, то оказалось, что ночных поездок это не касается. Один раз я уехала, пока Раевский спал, так я потом неделю за руль сесть не могла. Он применил такие воспитательные меры, что при взгляде на баранку у меня подгибались коленки. Да и сейчас нет-нет и млею, как вспомню.

Правда, вожу я пока так себе. Олег успокаивает меня, что если я освою зимнюю езду, то летняя для меня будет вообще раз плюнуть. Но пока он после каждой совместной поездки со мной в качестве водителя зовет меня Козой Педальной, ругаясь, что ехать быстро и низко лететь — не одно и то же.

Вот и сейчас после тяжёлого дня за Катькой я притащилась совсем поздно, потому что теперь я очень осторожный водитель. Ну и пробки, конечно. Куда без них?

— Ну что? — спрашивает Катька, плюхаясь на пассажирское место. — Как там дядя Гера? Держит оборону?

— Отбивается, — хмыкаю я.

Ба взялась за него всерьез. Дядя, не желая крупно ссориться с матерью, после недолгих категоричных отказов жениться, просто начал саботировать все ее сватовские заходы. Пока счет четыре-ноль в его пользу.

Бабушкина активность — еще одна причина, по которой Герман Александрович злится на Раевского, которого ему постоянно ставят в пример. На все возражения, что тот пока еще не женился, Роза Моисеевна отвечает, что Эля долго не протянет, и свадебке быть.

Как я ни пытаю Олега об обстоятельствах его беседы с дядей в тот вечер, он до сих пор не колется. Зато Раевский все-таки рассказал мне, с чего его прорвало на заманивание меня в ловушку в своей квартире.

Макс, подслушавший меня мой разговор с Кариной, позвонил Олегу и наплел, что моя свадьба с Марком переносится на более ранний срок. Отнестись скептически к этой информации Раевскому помешали гормоны, и он подбил Каринку, которая питает к нему слабость, на эту подставу. Когда я сказала ему, что на самом деле Лютаев его облапошил, и мы с Марком расстались, Раевский, довольно урча как Эклер, продемонстрировал мне, как он хорош в постели, когда он в хорошем настроении.

Мы с Катюней уже выбираемся на объездную, когда Олег начинает мне названивать.

— Эля, ты уже доехала?

— Нет еще. Ползу.

— Я тут подумал, зачем тебе туда надо? Приезжай домой, дома хорошо. Дома есть я. И Эклер.

Да, Раевский меня умыкнул жить к себе. Бабушке это очень не понравилось, но тогда как раз вернулись родители, и они меня благословили на переезд. Потому что Олег принес им какую-то ценную книгу, даже при взгляде на которую хочется чихать от воображаемой пыли веков. В общем, Раевский меня тупо обменял, раскусив родительские слабости.

— Я всего на две ночи. У нас традиция, — в сотый раз поясняю я.

— Как на две? — ревет в трубку Олег. — Мы так не договаривались!

Ну да, каюсь. Я не уточняла сроки отсутствия. В основном потому, что и сама подозревала, что уже завтра сбегу к нему под бочок.

— Ну сходи с Егором куда-нибудь, — предлагаю я, пытаясь определить по навигатору, туда ли я вообще еду.

— У Егора есть жена, и он пошлет меня к черту. Я тоже хочу жену, и всех слать лесом! — возмущается он.

О как заговорил!

А три месяца назад утверждал, что не создан для брака.

Как все меняется… Тогда я собиралась надевать подвенечное платье, теперь же не тороплюсь. Мне и так хорошо.

Разговор с Марком выдался тяжелый, но по большому счету нам так сложно было, потому что мы врагами мы не стали и по-прежнему тепло к друг другу относимся. Насколько я знаю от ба, которая поддерживает отношения с Фаечкой, сейчас у него все хорошо. Он переехал в Москву, устроившись в филиал, а встречается с Ольгой.

— Жопа Давидовна, ты должна взять на себя ответственность, — продолжает требовать от меня Олег.

— Господи, всем я должна, — ворчу я, въезжая на территорию турбазы. — За что в этот раз?

— Ты, ведьма рыжая, приучила меня к своей пи…

В этом месте я краснею и, оглянувшись на Катьку, которая делает вид, что ей ничего не слышно, закрываю динамики рукой.

— Я требую удовлетворения!

— Морального? — хихикаю я, припарковавшись и выходя из машины.

— Физического!

— Ну ладно тебе, — продолжаю я веселиться. — Всего два дня, они пролетят быстро. Все целую, пора выгружаться! Попозже позвоню!

Закончив разговор, я чувствую, что все еще улыбаюсь. Засранец! Удовлетворения ему надо! Утром же удовлетворила!

Что-то сладко вздрагивает внизу живота при воспоминании о том, как утром на кухне меня прожаривали, пока подгорали оладьи на плите. Я теперь, наверное, всегда возбуждаться буду, если учую запах горелого.

Так, надо отвлечься, а то я и одной ночи не выдержу!

Только не все в этом мире зависит от меня, не проходит и часа, как в коттедж заявляется эта наглая рожа.

— Ребят, извиняйте, — с порога начинает он. — Но я боюсь спать один, так что придется вам без ведьмы сегодня.

— Ну Олег! — возмущаюсь я. — Оставайся, раз приехал, но я в город не собираюсь!

А у самой внутри все сжимается от предвкушения.

— Я уже и бахнула шампанского!

— Это не проблема, — отмахивается Раевский.

Пахнущий морозом, сигаретами и одеколоном с пряными нотками