Робин попробовал связаться с Бэтменом, но не смог дозвониться. Должно быть, что-то в костюме блокировало его сигнал. Интересно, это тоже часть плана Загадочника? Если так, то Нигма решил сменить тактику – вплоть до этого момента его абсолютно устраивало, что Робин находился в постоянном контакте с наставником.

Но сигнал его передатчика заглушили не случайно. Во всей этой истории вообще не было ничего случайного, даже появление Харли Квинн. Чем больше Робин думал об этом, тем сильнее утверждался во мнении, что Загадочник все это подстроил. Это имело смысл по двум причинам. Во-первых, для того, чтобы Вики Вэйл дала Загадочнику бесплатный пиар, который он так жаждал, особенно с учетом того, что решил стать новым вожаком преступного мира Готэма.

Во-вторых, эта ситуация привлекла внимание Робина к механическим стражам. Если бы он не увидел одного в чайной комнате, Робин мог бы и не заметить переделанный костюм в Чудо-городе.

В таком случае он уже был бы мертв.

Но Загадочник этого не хотел.

По крайней мере, пока что.

В мутной воде показались очертания темной фигуры. Подобравшись поближе, Робин увидел, что это опора моста, в основном каменного, в стиле начала двадцатого столетия. Получается, что он на полпути к острову. Ему стоит миновать мост и взять влево, чтобы выйти на старой набережной. Там все еще хватало работающих пирсов, хотя теперь большая часть грузов доставлялась и отправлялась с восточной части острова.

Робин миновал полузатопленный кессон, по всей видимости заброшенный после строительства моста, и с его обратной стороны наткнулся на погрузчик, клубок изогнутой арматуры и целый выводок стальных бочек емкостью пятьдесят пять галлонов каждая. В одной из них обнаружился скелет.

«Приезжайте в Готэм ради истории», – подумал он.

Несколько минут спустя Робин добрел до опор пирсов. Глубина реки здесь повышалась до десяти метров плюс минус, для того, чтобы пирсы могли принимать грузы с контейнеровозов. Подняв взгляд, Тим не смог разглядеть поверхность, но он увидел свет. Обхватив одну из опор, Робин начал подниматься наверх. Костюм оказался более чем способен справиться с собственным весом.

Вскоре Робин заметил обшитую деревом лестницу, заканчивающуюся примерно в метре над его головой, и схватился за самую нижнюю ступеньку. Ступенька треснула, он сжал слишком сильно. Тогда Тим поднялся чуть повыше и схватился за внешнюю сторону лестницы, которая была сделана из более тяжелой стали, чем ступеньки. Лестница выдержала, и Чудо-мальчик выбрался по ней на поверхность.

В Готэме был яркий, солнечный день.

«Замечательно, – подумал он, – наконец-то солнце, а я застрял внутри».

От яркого солнечного света Робин заморгал. Весь день он был либо под землей, либо под водой. С каждой ступенькой он ощущал, как тяжелеет и становится все более неуклюжим костюм по мере того, как он выбирается из воды.

Пирс был пуст за исключением нескольких мотков веревки и штабеля пустых грузовых контейнеров, выстроившегося возле одного из краев. Робин попытался снова связаться к Бэтменом, но передатчик по-прежнему не работал. Робин посмотрел налево и увидел Аркхем-сити. Он выглядел в точности также, как и утром. Все эти потрясения и взрывы не оставили на его поверхности ни единого следа.

Продолжая поворот, Робин развернулся вокруг своей оси на 360 градусов. На послеполуденном солнце юноша заметил одну деталь, ускользнувшую от его внимания, когда костюм собирался вокруг него в темноте Чудо-города. На внутренней стороне лицевой пластины было выведено слово PUPA, куколка. Робин немедленно вспомнил о словесном ребусе с фразой «I AM LARVAL», я – личинка.

Неужели с того момента, как они впервые увидели эту загадку в Бэт-пещере, прошло всего несколько часов?

Робин попытался вспомнить следующую стадию. Личинка, куколка… слово ускользало от него. Оно казалось очень важным, раз уж Загадочник пошел на такие сложности, лишь бы укутать Робина в коконе, сделанном из останков механического стража.

Да что же это за слово?..

Возле основания пирса остановился грузовик. Это была машина городских служб, внутри сидели двое мужчин. Скорее всего, рабочие приехали провести здесь какие-то работы. Они увидели Робина, точнее, увидели механического стража, и грузовик резко затормозил. Водитель в три приема развернул машину, и грузовик умчался прочь. Когда он поворачивал на подъездную дорогу, идущую вдоль реки, Робин увидел, что пассажир разговаривает по телефону.

На мгновение это его обеспокоило, но затем Робин понял, что Оракул без сомнений услышит о результатах этого звонка и свяжется с Бэтменом. И вуаля! Проблема со связью решится как только Темный рыцарь приедет сюда.

«Имаго».

Вот это слово. Вот она, третья, взрослая стадия жизни насекомого, наступающая после того, как оно выбирается из кокона. Так что Робину каким-то образом нужно будет выбраться из костюма. Это закончит шараду Загадочника.

«И вот тут, мой дорогой Робин, тебя и поджидает самое сложное испытание», – сказал Загадочник. Тим напрягся и инстинктивно огляделся по сторонам. Но на пирсе больше никого не было. Каким-то образом Робин понял, что Загадочник не говорил этого вслух. Он произнес это прямиком в голове героя. Впервые с того момента, как он спустился в лабиринт, Робин испугался.

– Во что ты играешь, Загадочник? – спросил он.

«Ты – моя игра. Бэтмен – моя игра. Готэм – моя игра и одновременно шахматная доска, на которой я играю. И когда я играю, я выигрываю. Ты пережил испытания, которые я для тебя подготовил, но все они были лишь прелюдией. История начинается сейчас. Она была написана в… не на, а в… том маленьком клочке бумажки, что ты столь покладисто проглотил в чайной комнате».

– Не нужно было заставлять залазить в механический костюм, если ты хотел меня отравить, – сказал Робин.

Он направился к основанию пирса, вес костюма грохотом отдавался по древесному настилу.

«Отравить тебя? – удивился Загадочник. – А в чем здесь веселье?»

Робин остановился…

Вот только он не собирался останавливаться.

Он попытался сделать еще один шаг, но не смог. Ноги его не слушались.

«И вовсе не яд, мой дорогой Робин. Лишь партия крошечных машин, каждая из которых строит мириады себе подобных вдоль всех нервных узлов, выходящих из твоего позвоночника. Это последний ход, и ты превратился в мою пешку. Мы добрались до финального ребуса, который должен решить Бэтмен!»

Робин попытался что-то сказать, но управлять собственным ртом он мог с не большим успехом, чем ногами. Приступ замешательства, схожий с тем, что вы испытываете, когда просыпаетесь от жестокого кошмара, охватил его разум. Неужели все это происходило на самом деле?

«Чем ворон похож на письменный стол?» – спросил Тим, но он вовсе не это собирался сказать.

«Теперь ты видишь? – спросил Загадочник. – Ты в моем коконе, Робин. Ты моя куколка. Ты делаешь то, что я велю тебе сделать. Ты – ключ к эндшпилю маленькой элегантной партии моего исполнения, и все, что нам остается, это дождаться, что выберет Бэтмен – сдаться или сражаться до неизбежного шаха и мата. Все твои вопросы касались решения, Робин, но ты его не нашел. Ты, в своем могучем, медленном костюме, Робин, и есть король… и очень скоро этот король умрет».