– Неужели кто-то захочет сидеть на стоянке?

– Дита вполне могла, если у нее при себе имелось вязанье или книга. Допустим, Гвен Робсон пообщалась с той девушкой, а потом отправилась в супермаркет «Теско». Взяла тележку и пошла вдоль рядов. Линда Насим, с которой ты разговаривал, Майк, видела Гвен Робсон на кассе примерно в половине шестого. То есть рядом с миссис Робсон снова заметили девушку, но теперь уже со спины. Один и тот же человек? Эта условно вторая девушка была стройной и в шапочке. В это самое время, Серж, ваш сеанс закончился, и Клиффорд спустился к своей машине, где он сидел какое-то время и размышлял. Майк, если ты закончил, давай расплатимся и уйдем. Вытри подбородок, он у тебя в шоколаде.

Принесли чек, Олсон взглянул на него и поинтересовался:

– Это будут служебные расходы?

– Можно и так, – хмыкнул Вексфорд и расплатился сам.

Они прошли через площадку со скамейками к выставке цветов, где концентрическими кругами были выставлены рождественские деревья, каланхоэ с мясистыми листьями, кактусы с алыми остроконечными цветами.

– Вот она, «Мандала», – задумчиво произнес Олсон. – Мандала снится шизофреникам и людям с конфликтным сознанием. В переводе с санскрита «Мандала» означает «круг». У буддистов круг – это своеобразный инструмент, пособие для тантрической медитации.

Круг… Вексфорд посмотрел на цветы и подумал о круговых спицах, которыми задушили Гвен Робсон. Потом вспомнил свои шизофренические сны после взрыва: круги, а внутри калейдоскопические рисунки, четкие, геометрически выверенные. Следующая фраза Олсона прозвучала для него как утешение:

– Круг – это компенсация разлада психики, стремление к самоизлечению.

Они остановились перед витриной с рукоделием: спицы с мотками пряжи убрали, вместо них выложили гобелены.

– Извините, Рег, я вас перебил, – сказал Олсон.

– Поговорив с девушкой, Гвен Робсон переложила покупки в два пакета «Теско» и направилась к выходу. Впереди еще двести ярдов по крытой галерее. Она шла мимо наземной стоянки, а пакеты, скорее всего, везла в тележке. Потом оставила тележку перед лифтом и спустилась вниз. Машин было еще много, времени – где-то без двадцати шесть. Тем временем Дита Джаго сидела в машине и вязала. Вдруг она увидела Гвен Робсон – вот он, ее шанс. Она вытащила из вязанья спицы, подкралась сзади и, когда Гвен открыла машину, задушила ее своей восхитительной гарротой.

– Ты действительно считаешь, что так и было? – спросил Бёрден. – Что Дита убийца?

Они вошли в «Теско», Бёрден взял корзину. Ему казалось, что иначе за ним будут наблюдать охранники. Он даже решил – для отвода глаз – купить черный аэрозоль для обуви.

– Ты хочешь разрушить озоновый слой? – поднял брови Вексфорд. – Несчастный «нарцисс», из-за твоих ботинок вся земля будет окружена кольцами черной пены. На самом деле, Майк, я уверен, что Дита никого не убивала. Библиотекарь с Хай-стрит запомнила ее и девочек, они были там с половины пятого до половины шестого, а потом за ними приехала Нина. Миссис Джаго искала какую-то информацию для книги, которую она пишет. Девочки без конца спрашивали, сколько времени, мешая посетителям, и бабушка на них шикала. В компьютере есть запись, что в тот день Дита Джаго брала три книги.

Бёрден отнес корзину с аэрозолем на кассу Линды Насим. Линда пробила чек – кажется, она не узнала Бёрдена. Но когда он отошел, девушка начала шептаться с соседней кассиршей.

Автоматические двери открылись, и они вышли на улицу. Прямо возле торгового центра находился сквер. Вексфорд облюбовал одну из скамеек, Олсон сел слева от инспектора, Бёрден справа. Последний внимательно изучал этикетку на своем приобретении, пытаясь выяснить, правду ли сказал Вексфорд про озоновые дыры.

– Но вернемся к письмам. – Вексфорд искоса взглянул на него. – Эти два письма – из ряда особых, не просто о приставаниях мужчины к женщине. Даже «Ким» не осмелился бы напечатать их. Помощник редактора показала мне, какие тексты они обычно публикуют: например, одна читательница интересовалась количеством протеина в сперме.

– Шутишь? – Бёрден был потрясен.

– У меня не настолько богатое воображение, Майк, чтобы выдумывать подобные вещи. Так вот, я понял, каким образом пропали два письма. Убив Гвен Робсон, преступник забрал из ее сумочки и свое письмо, и чужое. Одно из них пришло от Маргарет Кэрролл, но у Гвен Робсон не было повода ее шантажировать. Следовательно, остается вторая женщина. Моя дочь Сильвия принесла подборку «Кима» за четыре года, в общей сложности около двухсот номеров. Я искал не само письмо, мне нужен был ответ на него. Само письмо было не то чтобы неприличное, просто слишком интимное. Но чтобы узнать, кто автор, мне достаточно было прочитать ответ. У многих людей обычные инициалы, а у некоторых – редкие. Например, что необычного в моих инициалах или в твоих, Майк: «Р.В.», «М.Б». Или твоя жена: «Дж. В., Кингсмаркэм». Но ваши инициалы, Серж, – «С.О.» – необычное сочетание букв. А «Н.К.» – и вовсе редкие. Наконец я их нашел. Вот посмотрите, это один из майских номеров.

Вексфорд передал копию Олсону, а раскрытый на нужной странице журнал – Бёрдену.

«Дорогая Н.К. из Суссекса,

– прочел Бёрден. –

Я очень сочувствую Вам. Ваша ситуация может оказаться трагической. Если Вы действительно подозреваете, что у этого мужчины СПИД, срочно обращайтесь к врачу и сдайте анализ. Дай бог, все образуется. Стыд и чувство вины здесь ни при чем. Откладывая решение вопроса, Вы ставите под угрозу не только благополучие Вашей семьи, но и жизнь Вашего мужа. Ваша Сандра Дейл».

– Неужели Нина Квинси? – удивился Бёрден. – Дочь Диты Джаго?

– Лесли Арбель сделала копию письма Нины и отдала ее Гвен Робсон. На конверте были указаны адрес и полное имя. Гвен сразу сообразила, о ком речь, она видела Нину в доме Диты, когда искала двоих свидетелей, чтобы заверить завещание. Дита представила свою дочь, и Гвен запомнила имя – Нина Квинси. Весьма необычное имя. Нина живет в большом доме на Даун-роуд, у нее есть машина. Гвен Робсон считала ее настоящей богачкой и начала шантажировать. Думаю, какое-то время Нина платила ей. Она работала на полставки, и теперь большая часть жалованья уходила Гвен Робсон. Представляю, как была напугана Нина. Однажды ее муж уехал в командировку, а Нина пошла на вечеринку, слишком много выпила и переспала с человеком, который оказался бисексуалом, причем его любовник умирал от СПИДа. Но об этом Нина узнала, когда муж вернулся из командировки. Она откладывала визит к врачу, потому что была напугана. Все это лишь мои предположения, потому что само письмо исчезло, хотя в редакции письма должны храниться в течение трех лет. Нина продолжала молчать, по-прежнему отказывалась идти к врачу. 19 ноября она отправилась в «Баррингдин» за покупками, по дороге завезла мать и дочерей в библиотеку. Без пяти пять она вошла в торговый центр, при ней был список покупок, составленный матерью. В первую очередь Нина купила круговые спицы номер 8 в «Рукоделии» – леска с серым напылением, спицы толщиной восемь миллиметров. На выходе из магазина Нина столкнулась с Гвен Робсон. Мы с Майком большие консерваторы, и элегантная женская одежда в нашем понимании – это высокие каблуки и узкая юбка, примерно как у Лесли Арбель. Хелен Брук просто фыркнула бы, увидев нечто подобное. А вот Нина Квинси вполне в ее вкусе: вязаные берет и накидка с бахромой, пышная юбка в крестьянском стиле, чулки с жаккардовым рисунком. Видите, какие слова я знаю. Именно такой стиль может любить молодая женщина, назвавшая дочь Ашторет. О чем говорила Нина с Гвен Робсон? Наверно, умоляла оставить ее в покое. Ведь ей не по силам было платить такие деньги. Интересно, сколько с нее потребовала Гвен? Пятьдесят фунтов в неделю? Или больше? Теперь мы знаем, что Гвен Робсон не уступила. Видимо, сказала что-нибудь вроде того, что она гораздо беднее, что Нина сама виновата, потому и расплачивается. Вот какой она была, эта Гвен Робсон… Если ты уже позагорал, давай посмотрим на их елку и сравним с нашей. А потом можем еще раз спуститься на стоянку.