— Я тебя и сейчас могу вытолкать. Какие проблемы?

— А мама? А Маруся?

— Мама пусть за домом смотрит, Марусю удочерю, а тебя вон поганой метлой.

Юля не испугалась. Она высчитывала, перебирала виды на жизнь.

— В Белорецке я нажилась…

— Чем тебе плох Белорецк?

— Не понимаете? Родила без мужа, у ребенка в свидетельстве, где отец, прочерк.

— Вот беда-то! Прямо горе. Ай-ай-ай, а что ж родитель? Почему ребенка не усыновляет?

— Не знаю, — Юля обиженно отвернулась.

— Надул! — удовлетворенно заметил Авилов. — Надул он тебя, Юлька, как тетку Нюру, проходимец!

— Чему радуетесь-то?

— Ты смешная такая. Хочешь, я на себя запишу Марусю?

Юля посмотрела недоверчиво.

— Жениться я не собираюсь. Детей у меня нет. Папа Марусин прохвост, мама двинутая, а ребенок ведь не виноват.

— А мне за это в кабалу?

— Да нужна ты… Дедушек своих люби. Документы отдашь и газуй на все четыре стороны. От тебя одни головняки. Думай, Юля, как следует… Я могу и сам поискать. Все равно найду, разве не знаешь? А когда найду, кому станет хуже?

— А паспорт у вас есть? — вдруг перебила она.

— А как же. Обязательно. Как у любого порядочного гражданина. А у Павла Ивановича нет, что ли? Врет. Так бы его и в поезд не пустили, а он вовсю разъезжает.

— Он в море.

— Да ну? Щас. Как же, в море… Смотри, считаю до трех, отвернись! Раз, два, три!

Авилов вынул платок и стер густой слой крем-пудры с синяка. Юля ойкнула. В этот момент в дверях возникла Елена Ильинична с подносом и чайником. Взглянув на гостя, она охнула и присела, так что чайник качнулся, и негодующе уставилась на Юлю. Авилов захохотал, довольный произведенным эффектом.

Он принялся за чай с пирогами, а Елена Ильинична приготовила припарку, чтобы снять отек под глазом. Юля раздумывала, какая связь между синяком и поездом, в котором разъезжает Павел, вместо того чтобы быть в море, и из-за этого не могла есть. Но больше всего ее поразило не коварство Павла Ивановича, а разговор про Марусю. Что Марусю можно удочерить. Она недоверчиво посматривала на Лео — шутит он опять, что ли?

— Вы это про Марусю серьезно?

— Зацепило? Мне нетрудно.

— Так вы меня прощаете?

— В обмен на помощь.

— А если я не соглашусь?

— И без тебя все отберу. Так и так. Тогда ты окажешься на улице, и, что будет с Марусей, неясно. Для меня разница не так уж велика, а для тебя чувствительна.

Авилов понял, что ему хочется переиграть «пленника» на его же территории и его же способами. Чужими руками дать ему по затылку. И на этот раз, похоже, он нашел ключ к необузданной домработнице — она хочет замуж. Очень хочет законного брака, от которого Павел Иванович уклоняется всеми правдами и неправдами.

— Подумай сама: я тебя здесь оставляю, пусть недвижимость будет, удочеряю Марусю, а ты мне помогаешь. Ребенка зарегистрируем, и будешь жить, как кума. Я тебя обманывал когда-нибудь? Нет. А он обманывал. И сейчас занимается тем же самым. Говоришь, он в море, а он мне позавчера в электричке фингал под глаз поставил.

Юля задумалась, как видно, надолго. Ответа не последовало. Авилов запросился спать, и ему отвели наверху комнату. Когда Елена Ильинична перестилала постель, из-под подушки выпал блеснувший предмет, который он проворно поднял и подал ей. Это была Ирина заколка для волос. Старый упрямый дурак, отругал он полковника. Нет, чтоб сказать толком. Что за тайны мадридского двора?

С утра Авилов поднялся в хорошем настроении. Было ясно, как и с кем следует поступать. Убрал «сторожа» у входной двери, которого поставил ночью, незаметно для обитателей, медленно обошел дом и кое-что обнаружил у цокольного окна. Какие-то странные следы, точно тут ползали на четвереньках. Стар стал полковник, как дом осматривал, непонятно. Схалтурил, но у них с Ирой связь какая-то мистическая, он ее и без следов чует. Потом он отправился на участок, где нашел овощную яму, но так закамуфлированную кустом, что обнаружить было невозможно. Авилов приоткрыл крышку, заросшую мхом, и засунул туда голову.

— Это еще что?

Он услышал окрик сзади и ринулся вниз, схватив предмет, который его заинтересовал.

— Вылазь.

Авилов выбрался и показал Ирину сумку:

— Я кое-что нашел.

— Подумаешь, сокровище, — фыркнула Юля. — Чего тут шмонаем? Договорились же. Я сама все расскажу.

— Ну знаешь. Доверяй, да проверяй. Ты можешь что-нибудь позабыть, а тут все наглядно, перед носом, память и освежится.

Юля снова фыркнула:

— Шерлоком Холмсом себя воображаешь?

— Я забыл, мы на «ты» или на «вы»? Мне приятней на «вы». Павел Иванович не давал о себе знать? Нужно быть готовыми, а то может приключиться недоразумение. С минуты на минуту.

— Подожди здесь, — сказала Юля. — Я сейчас приду.

Она отправилась обратно, к овощной яме и вернулась с неописуемым выражением лица. Расстройство проступило в каждой черте — обиженно выгнулся рот, потухли глаза.

— Может, у тебя найдется сигарета? — печально спросила она.

— Да пожалуйста.

— Ничего не получается, — заявила Юля и неумело затянулась. — Он забрал. Там все и хранилось: и папка на тебя, и оставшиеся деньги.

— А это точно он забрал? — усомнился Пушкин. Они, не сговариваясь, поглядели на сумку.

— Нет, мадам не могла. Сумку я туда положила, когда милиция уехала. А до этого она в Марусиной комнате лежала… А они оттуда моментально вылетели — такой рев стоял.

— Мадам?

— Она, конечно, пыталась шпионить, но я глаз не спускала. Во двор она не выходила. Если бы были документы, это одно дело, а так ты Павла прижмешь, а он тебя — в тюрьму. И все.

— Да. Мы были почти у цели. А что с Ириной?

— Не знаю, смоталась куда-то, — равнодушно пожала плечами Юля. — Нашлась уже, наверное, раз милиция не беспокоит… У меня одна подруга, и я ей запретила давать адрес. Но мадам ее окрутила так, что она ее сюда привезла, прямо на мой день рожденья. А Павел до сих пор не поздравил.

Юля вздохнула.

— Пошли. Купим что-нибудь тебе и Марусе. А то ребенок проснется — я без подарка.

Они оделись и побрели по солнечной улице к супермаркету.

— А может, пропажа Павла Иваныча и есть подарок? — поинтересовался он. — Не думала про это?

— Голова от таких мыслей болит.

— Юля, ты ведь девушка ничего себе так. Особенно когда исхудавши. А Павел Иванович — злобный немолодой тип. Невзрачный, коварный. Что ты в нем нашла?