– Да, есть. Маргарита Сергеевна Павлова. Которую вы попросили уволиться… Знаете, вот она – настоящий фанат «Эдема». Не фанат идеи, а именно этого конкретного места, с конкретными предложениями и решениями. Просто удивительно, сколь восторженно и благожелательно люди о ней отзываются… И посетители, и сотрудники. Я говорила с ней самой. И поняла, что именно ее концепция сада мне очень, очень близка.

– Так что же это… Вы меня уволить хотите?

– Почему же уволить? Оставайтесь, Николай Борисович, вы прекрасный специалист. Но директором я хочу назначить Маргариту. И она согласна, кстати. Просто поразительно, сколько энтузиазма в этой молодой девушке.

Наина Игоревна улыбнулась и, кивнув, поднялась со скамейки, направившись своим энергичным шагом по аллее к главному зданию. Некоторое время Николай еще сидел в беседке, сраженный и обиженный словами владелицы «Эдема». Как его замыслы могли посчитать никуда не годными? Его планы отвергли? А Рита заменит его в директорском кресле? Нет, тогда он тут не останется. Потому что это унизительно. Во всех смыслах унизительно…

Некоторое время он сидел – печальный и словно окаменевший.

– Николай Борисович! – раздался голос рядом.

– А? – Он поднял голову. Напротив, опершись на перила, стояла огромная рыжая девушка, продавщица из цветочного магазина – Марина.

– Вы такой грустный, Николай Борисович… Что-то случилось?

– Случилось. Наверное, мне придется покинуть свой пост. Такова жизнь.

– Се ля ви, да… Но вы останетесь?

– Здесь? Нет. Наверное, вернемся с мамой в Москву.

– Вы совсем одиноки, есть только мама… – вздохнула Марина, отчего ее высокая грудь колыхнулась. – А почему вы не женитесь, Николай Борисович? Извиняюсь, конечно, за бестактность, но…

– На ком я должен жениться? – с недоумением спросил Николай. Вдруг вспомнил Эллу – прекрасную, идеальную… Девушку своей мечты. Но именно что мечты – недоступной и недосягаемой.

– Да мало ли хороших людей вокруг… – развела полными руками Марина. Сказав это, она почему-то вдруг покраснела.

– Мало, – печально засмеялся он. – «Среди миров, в мерцании светил, одной Звезды я повторяю имя… Не потому, чтоб я ее любил, а потому, что я томлюсь с другими. И если мне сомненье тяжело, я у нее одной ищу ответа, не потому, что от Нее светло, а потому, что с Ней не надо света…»

– Кто это?

– Анненский. Иннокентий Анненский.

* * *

– …И что ты предлагаешь? – недовольно спросил Евдоким.

– Обычную роспись в загсе. Только ты и я.

Никаких свадебных маршей, застолий и прочего, – твердо произнесла Рита.

– А платье? У тебя что, не будет свадебного платья?

– Нет. Это лишние, ненужные траты. Обойдусь теми нарядами, что у меня в шкафу висят. Есть у меня красивые вечерние платья, вполне достойный вариант. Да и тебе необязательно костюм покупать, можно воспользоваться тем, который есть.

– А… а машины, лимузины, поездка по памятным местам? Тоже в топку? – дрогнувшим голосом спросил Евдоким.

Кажется, ее возлюбленный злился, но Рита и не думала сдавать свои позиции.

– Что хорошего, например, в этих традициях – в выкупе, конкурсах, хлебе-соли… Устарело, – упрямо произнесла она.

– Не хочешь традиционную свадьбу, так давай устроим тематическую, как теперь модно, – предложил Евдоким.

– И чем это лучше? Вместо отечественной старой традиции – новомодную зарубежную… А хлопоты и траты все те же.

– Да что ты все про деньги заладила, как будто я твои деньги собираюсь тратить! – раздраженно произнес жених. – Ты меня обижаешь, Рита, я серьезно. Ты что считаешь, будто я нищий? И вообще… мои деньги – теперь твои, – зачем-то добавил он.

– Вот именно. Я не хочу тратить деньги из нашего семейного бюджета на какую-то ерунду, – парировала она.

– Тебе жалко денег? – мрачно спросил он.

– Не жалко, – тоже мрачно ответила Рита. – Но это все бессмысленно и не нужно.

– Ты не человек, ты Плюшкин какой-то, Рита!

– А ты транжира, любишь пыль в глаза пустить, – парировала она.

Евдоким нервно зашагал по комнате. Наткнулся на стул, едва не споткнулся, в бешенстве отшвырнул его в сторону и заорал:

– В первый раз встречаю девушку, которая против собственной свадьбы! А тогда зачем нам сама эта роспись? Будем сожителями, или как это… в гражданском браке и дальше существовать!

Рита поморщилась, зажала ладонями уши. Они и раньше ссорились с Евдокимом, но никогда еще дело не доходило до криков, до швыряния мебели. И тут Рита вдруг вспомнила о том, что Евдоким бил свою бывшую жену. А что, если распускать руки вошло у него в привычку? И теперь ей, Рите, судьба оказаться на месте Эллы? Рита вздрогнула – Евдоким положил ей руку на плечо.

– Что? – холодно спросила она, ощущая его ненависть, придавливающую к земле.

– Рита… Ну что ты. – Он вдруг засмеялся тихо, совсем не зло. – Чего ты боишься? Ты думаешь, что если год назад ты пыталась организовать пышную свадьбу, то и теперь все должно провалиться?

– Не знаю. Может быть! – Глаза защипало от слез, Рита зажмурилась, опустила голову. – Меня, помню, все сбежавшей невестой тогда называли… Два раза все срывалось.

– Ты не хочешь замуж? Не любишь меня?

– Хочу. Люблю. – Рита, плача, поднялась со стула, на котором сидела, обняла Евдокима. – Ты лучше всех! Ты необыкновенный, а я…

– А уж ты какая у меня необыкновенная! Нигде второй такой не найти, – засмеялся он. – Все будет хорошо. Не экономь – ни на деньгах, ни на чувствах. Ни на праздниках. Ты уже научилась не страдать из-за ерунды… научись и радоваться – особенно когда есть повод.

– Хорошо. Хорошо! – горячо согласилась Рита.

Они, обнявшись, долго стояли молча.

– Знаешь, у меня, я вспомнила, платье с прошлого года сохранилось свадебное, – наконец разжав объятия, весело призналась Рита.

– Нет, нет, только новое… Всё новое! Я с тобой хочу его выбрать.

– Ладно. Пусть новое. А говорят, жениху нельзя видеть невесту до свадьбы в платье…

– Ты веришь в приметы?

– Нет, – серьезно произнесла Рита. – Я верю в то, что только мы в ответе за собственную жизнь. Не верю ни в сглазы, ни в привороты, ни в приметы. Принципиально. Как только поверю, значит, я больше не хозяйка собственной жизни. Да, кстати… На днях встретила Варю. Мы с ней не общаемся, но тут уж пришлось, нос к носу на улице столкнулись.

– Это какую Варю? А, помню – сестра твоего бывшего… – усмехнулся Евдоким. – И как они там поживают все?

– Да как… Не очень. Варя утверждает, что нынешняя моего бывшего приворожила. Буквально. Совершила этот обряд. Теперь Варя с матерью плачут – Левушка спивается. Это, как они думают, побочное действие приворота… Он целыми днями лежит на диване. Мне кажется, что любой мужчина, любой человек – если его заставляют делать что-то насильно или если он не хочет что-то делать, с кем-то жить, – он всегда вот такую «лежачую забастовку» устраивает и уходит в иную, алкогольную реальность. Это не приворот, это безысходность. Ну а что, правда, он может сделать в этой ситуации? Бросить свою Анюту? Ребенка своего бросить? Там девочка родилась, совсем кроха, ей пара месяцев всего, насколько я знаю… В общем, у Льва патовая ситуация. Ни туда ни сюда. И сбежать нельзя, и оставаться не хочет.