Марина взглянула на внезапно побледневшую Наташу и спросила местную жительницу:

— А вы слышали, что в дом Каткова стреляли?

— Слышала, конечно. Сам выстрел и слышала. Полиции об этом сказала. Это Петрушка из деревни наверняка стрелял.

— Из какой деревни можно дострелить до дома Каткова? — удивилась Виолетта.

— Ни из какой, — согласилась Варвара Петровна и принялась объяснять: — Просто тут деревенька неподалеку, вы все наверняка знаете. Так этот Петрушка там проживает. Все его иначе и не называют. Он, когда напьется, выходит в лес и начинает по деревьям палить. Его как-то даже штрафовали за это. А он говорит, что лес для этого и придуман — не из окна же ему по людям. Как заходит в лес — и сразу бах-бах.

— А вы один выстрел слышали?

— Один, — согласилась женщина, — но, может, у Петрушки патроны закончились.

Люба посмотрела на Наташу, а та негромко произнесла, глядя в сторону:

— Что и требовалось доказать.

Понятно было, что произнесенное ею относилось не к какому-то деревенскому жителю, а к тому, что Катков никуда не уезжал, а скрывался. И как раз накануне вечером шел через лес в направлении песчаного карьера.

Наташа повернулась и медленно побрела обратно. Люба догнала ее и снова взяла под руку. Следом отправилась и Виолетта.

— Ну, мы домой, — сказала Лужина Варваре Петровне, — нагулялись уже.

— А вы про вчерашнюю аварию слышали что-нибудь? — спросила та.

Марина кивнула, и пожилая сплетница тут же вцепилась в нее.

— Это возле карьера произошло. А этот Петрушка как раз там по ночам сторожем подрабатывает. Как вам такое совпадение? И я точно знаю, что наш Олег Хепонен, когда здесь дороги делали и потом, покупал песок у него за полцены за наличку. И со щебенкой так же поступал. А потом со всех жителей снимал по полной за содержание дорог. Тут такая мафия, я тебе скажу! Многие об этом знают и молчат, потому что язык отрезать могут.

— А вы не боитесь?

Варвара Петровна вздохнула.

— Боюсь, конечно, но я старой закалки, а потому сигнализирую куда следует. Но результатов пока никаких. А может, Олега нашего убрали как свидетеля? Как ты, Мариночка, считаешь?

Лужина посмотрела на уходящих подруг и попрощалась.

Домой она вернулась не скоро, потому что еще какое-то время погуляли по поселку. Потом зашли в пивную палатку, в которой Люба заказала четыре рюмки коньяка. Выпила сама, потом заставила выпить Наташу, Виолетту никто не заставлял, но и она выпила тоже. Марина отказалась, поэтому бывшая балерина махнула еще одну рюмочку. Потом она пригласила к себе домой, где накормила всех обедом. В гостиной ее дома висела большая отпечатанная на холсте черно-белая фотография, на которой тоненькая балерина парила на вытянутых руках Зигфрида. И в этой юной Одетте совсем невозможно было узнать Любу.

Сидели и болтали, а ближе к вечеру Наташа снова начала плакать и рваться в больницу к мужу. Лужина вызвала ей такси, а потом, усадив в машину, не прощаясь с хозяйкой дома и Виолеттой, отправилась к себе.

Валентин вернулся домой поздно — в начале десятого. Не позднее обычного, конечно, но мог бы и пораньше, зная, какие события происходили в последнее время в дачном поселке, в котором они купили дом. Приобрел дом, разумеется, сам Валентин, но получается так, что вся тяжесть произошедшего свалилась на плечи Марины.

Хотя ничего особенного не свалилось: можно было бы особо не переживать по поводу всего произошедшего — с Панютиным они успели только познакомиться, а подружиться не успели. Олега Хепонена видели всего пару раз. То есть это Лужина видела его пару раз, хотя Валентин общался с ним куда больше, как и с Панютиным, впрочем.

Скорее, это были его знакомые, а Марина сошлась лишь с Любой, Виолеттой и Наташей — такими разными и вроде бы чужими ей женщинами, но которые на долгие годы, возможно, станут ее ближайшими подругами. Но они соседи, и, как говорится, близкий сосед дороже дальнего родственника.

Валентин прекрасно понимает все это и то, что жену оставлять нельзя надолго, когда происходит такое. Но у него дела. Дела их общие, но которыми занимается только он.

Марина в глубине души обижалась немного. А потому, когда он вернулся, спросила:

— Что нового в городе?

Спросила и сама удивилась тому, что считает себя уже не городской жительницей, хотя и недели не прошло, как они перебрались сюда.

Валентин молча покачал головой. Потом он посмотрел на жену и, угадав ее следующий вопрос, ответил:

— Китайцы улетели. Договорились подписать основной договор через две недели. А пока только протокол о намерениях. А договор готов.

— Госпожа Ленц предупреждала, чтобы с ними никаких контактов.

— А кто она такая? Фирма «Ленц» теперь наша — твоя и моя. Катарина получила огромные отступные, а потом еще и наследство от родителей. Она теперь — очень богатая фрау. Богаче нас с тобой. И что — на этом основании собирается до конца своих дней учить нас жить? Патент твой китайцы выкупают за очень и очень приличные деньги. На них можно открыть свою сеть мебельных центров.

Марина покачала головой и произнесла тихо:

— А вдруг я не захочу продавать патент?

Валентин посмотрел на нее удивленно.

— А разве нет?

Она молчала, но муж воспринял это по-своему.

— Ну, хорошо. Не хочешь сеть магазинов, оставим на жизнь. Лет на сто должно хватить. Будем отдыхать, пускай другие работают на нас. А то пашешь-пашешь… Отдохнуть некогда. Завтра тоже куча дел, но завтрашний день выпадает, потому что надо на отпевание и на кладбище ехать.

— А я уже отказалась, — сказала Марина, — сказала, что не могу…

— Мне Люба сообщила это, когда звала на кладбище, — кивнул муж, — у тебя будто бы некрофобия. Ты боишься мертвецов.

— Она так сказала? — не поверила Лужина. — Я совсем по-другому…

— Да ладно, — отмахнулся Валентин, — не едешь, и хорошо. Что там делать? Я тоже согласился лишь из вежливости, чтобы не было обид. Что мы, друзья, что ли, с Леонидом Ивановичем были? А на кладбище еще весь коллектив банка пригонят… Толпа и без меня приличная соберется.

Марина подумала, стоит ли ей рассказывать о своих подозрениях, и все же решилась.

— Мне кажется, что Люба с мужем, а может, и она одна имеет какое-то отношение к убийству Панютина. Во-первых, от его убийства прямую выгоду получает ее муж, который теперь занимает более высокую должность, получает оклад куда более высокий…

— Он и так получал… — попытался остановить ее Валентин.

Но Марина замахала руками.

— Дай мне договорить! У Любы тяжелое прошлое. Она была любовницей какого-то бандита. Потом появился Панютин, и тот бандит решил устроить с ним какие-то разборки, но у Ивана Андреевича нашлась серьезная… как это говорят… крыша, да? И он помог и Леониду Ивановичу, и ей. Роман ее с Панютиным продолжился, но наш сосед не хотел жениться на ней и как-то после новогоднего корпоратива она вроде как случайно сошлась с Гуревичем…