Я нервничала. Волновалась. Тревожилась. Я хотела получить работу. Делать что-то свое. Удивительно, но первый же год в школе принес мне огромное удовольствие. Дети слушали меня, открыв рты, впитывая не только знания, но и добрые слова. Мне нравилось, когда что-то сделанное мною в классе вызывало у учеников счастливую улыбку. Нравилось, что двадцать пять мальчиков и девочек называли меня «миссис Джонс» – может быть, потому, что мою мать называли иначе, и «миссис Джонс» звучало так, словно принадлежало человеку компетентному и уважаемому.

Стоя перед классом, я чувствовала себя умной, уверенной, способной контролировать ситуацию. Мое собственное детство отваливалось, как шелуха, и я видела себя взрослой, такой, какой всегда хотела быть. Терпеливой, всезнающей, находчивой. Меня любила дочь. Я нравилась ученикам.

А муж… Насчет мужа у меня никогда не имелось полной уверенности. Я была нужна ему. Он уважал мое желание работать, хотя, думаю, предпочел бы, чтобы я осталась дома с Ри. Он поддержал меня в желании вернуться в школу, пусть даже и ценою напряжения для всей семьи. Я сказала, что мне нужно что-то свое, и он сразу же выписал чек на онлайн-обучение в выбранном мною колледже.

Он дал мне свободу. Он доверял моим решениям. Он был добр ко мне.

Он был хорошим человеком, о чем я часто напоминала себе пустыми вечерами, когда из темноты тянулись тени, и с ними приходило ощущение одиночества.

Да, наш брак не предусматривал секса. Но ведь идеальных браков не бывает, так? Мы были взрослыми людьми и понимали, что розовые мечты юности далеко не всегда становятся реальностью. Ты идешь на обмен. Ты жертвуешь чем-то ради семьи. Ты делаешь то, что нужно, даже если это далеко от идеала, и ты благодарен за те ночи, когда, засыпая, не чувствуешь тяжелого запаха умирающих роз.

Думая о Джейсоне, я вспомнила, что нам с дочкой предстоит испечь утром праздничный торт. Может, айпод стоит упаковать сейчас, пока Джейсон еще не пришел? Тут мой взгляд упал на компьютер, и я поняла, в чем слабость нашего плана.

Джейсон работал на компьютере каждый вечер. То есть, когда он вернется сегодня из редакции и включит его, то первым делом увидит новенькую иконку «Айтьюнс» в строке меню.

Какой уж тут сюрприз…

Я села к компьютеру. Что за варианты у меня есть? Можно было бы удалить программу. Мы уже закачали наши любимые песни на айпод, так что временное удаление программы ничего не изменило бы. Или…

Я смутно помнила, что программы, документы и ярлыки с рабочего стола можно переместить в корзину, и они останутся там до очистки корзины. Если так, то иконку «Айтьюнс» можно спрятать в корзину и оставить на время там. Вуаля.

Прежде чем сделать это, я решила проверить мою теорию на старом учебном документе. Нашла файл, выделила его и перетащила в корзину. Потом щелкнула по иконке корзины – посмотреть, что же случилось.

Корзина открылась, и мой документ лежал в ней. Вместе с чем-то еще, обозначенным как «фото 1».

Я кликнула по нему.

Экран заполнило зернистое черно-белое изображение.

А я сунула в рот кулак, чтобы моя спящая дочь не услышала рванувшийся из горла крик.

От средней школы Южного Бостона до дома Джейсона и Сандры примерно четыре с половиной мили или восемь минут на машине. Короткая поездка – идеальный вариант, когда Ри требовалось переместить из точки А в точку Б.

Сейчас же, когда Джейсон, вцепившись обеими руками в руль, отсчитывал каждый квартал, эти восемь минут пролетали слишком быстро. Ему не хватало времени, чтобы в полной мере понять и оценить значение фактора Итана Гастингса. Он еще не оправился после мрачного предупреждения сержанта Ди-Ди Уоррен. И определенно не успевал подготовиться к тому, что случится дальше.

Ри последней видела свою мать живой в среду вечером. Копы это знали. Знал он. И, по определению, вероятно, знал кто-то еще.

Кто-то, кто пришел к его жене с недобрыми намерениями. Кто-то, кто мог вернуться с теми же намерениями за его дочерью.

– Я устала, – пожаловалась с заднего сиденья Ри, протирая сонные глаза. – Хочу домой.

Даже Мистер Смит, преспокойно отдыхавший до этого времени, теперь сел и выжидающе смотрел на Джейсона. Кот хотел есть, не говоря уж о том, что ему требовались свежая вода и наполнитель для кошачьего туалета.

– Мы едем домой? Я хочу домой, папочка.

– Знаю, милая, знаю.

Джейсон не хотел возвращаться домой. Может, заехать в ресторан и поужинать? Или снять номер на ночь в каком-нибудь дешевом мотеле? Да, черт возьми, дать газу и рвануть в Канаду! Вот только в наше время, при наличии системы оповещения «Амбер» о побеге, тем более с четырехлетней девочкой и рыжим котом, без тщательной подготовки нечего и думать. Какая Канада! В лучшем случае ему удастся добраться до границы Массачусетса.

Ри хотела домой, и дом в данных обстоятельствах представлялся местом наиболее безопасным. В доме стальные двери и укрепленные окна. Кто предупрежден, тот вооружен. Возможно, Джейсон не знал всего, что происходило в мире жены, и потому не почувствовал опасности. Но теперь-то он будет настороже. И никто, черт возьми, даже пальцем не тронет его дочь.

По крайней мере, так он себе говорил.

Конечно, их ждет возвращение в пустой дом. В дом без тепла и уюта, который создавало присутствие Сэнди. Что еще хуже, их ждала встреча с репортерами, которые, несомненно, уже встали лагерем у переднего дворика. «Как вы убили свою жену, Джейсон? Ножом, из пистолета или задушили? Держу пари, с вашим опытом это было совсем нетрудно»…

Надо было бы нанять представителя, вскользь подумал Джейсон. Теперь ведь так, кажется, принято? Стал жертвой преступления – обзаведись соответствующим антуражем. Адвокатом – чтобы защищал твои интересы, представителем – чтобы выступал от имени семьи, и, конечно, агентом по правам – чтобы занимался всеми вопросами по продаже прав на будущую книгу или фильм.

Право на частную жизнь? На уединение для скорбящих?

На это теперь всем наплевать. Вашу беременную дочь похитили и убили. Вашу жену зарезали в метро. Вашу подружку обнаружили расфасованной по пакетам в чемодане. Если такое случилось, ваша жизнь принадлежит уже не вам, а кабельным каналам. Планируете похороны? Забудьте – вам надо показаться у Ларри Кинга. Собираетесь объяснить дочери, что мама больше не придет? Забудьте – вам пора посидеть на диване с Опрой Уинфри.

Преступление приносит известность. Преступник становится знаменитостью. Хотите вы этого или нет.

Его вдруг охватила злость. Пальцы сжали руль с такой силой, что побелели костяшки. Машина уже неслась со скоростью выше допустимой.

Он не хотел этой жизни. Не хотел тосковать по пропавшей жене. Не хотел бояться за единственную дочь.

Джейсон заставил себя сделать глубокий вдох. Медленно выдохнул. Отпустил педаль газа. Пошевелил плечами. Все это надо отодвинуть. Убрать под замок. Отпустить. А теперь – улыбочку. Вас снимают скрытой камерой.