Но время поджимало! Уже был опробован механизм замены перстня на поддельный, уже точно знали, как выведут из строя накануне открытия одного из охранников, уже Кристиан, две недели отработавший в фирме, подстроил все так, чтобы именно его поставили на замену. «Мы, итальянцы, – нация легкомысленных людей!» – всегда говорил Раньери. И это его раздражало. Кроме тех случаев, когда легкомыслие можно было обернуть себе на пользу.

В конце концов они успели переиграть все. Вернее, почти все.

Помимо примитивной системы охраны (в помещении работала всего одна камера, и та над дверью – остальные были муляжами), кто-то из организаторов выставки настоял на том, чтобы на перстень поставили специальную метку. Доменико разрывался между желанием придушить этого предусмотрительного человека и пожать ему руку. Итальянец в нем ликовал, вор скрежетал зубами.

5

– На перстне стояла метка, – объяснил он Виктории. – Она и сейчас стоит, я уверен.

– Нет там никакой метки.

– Есть. Она крохотная, едва заметная, на внутренней стороне кольца.

– Допустим, – согласилась женщина. – И зачем она нужна? Это маячок?

– Нет. Любая железная рамка реагирует на эту метку, и включается сигнализация. Мой старший сын занимается охранными системами. Он сделал все, что было в его силах, и мы смогли отсрочить включение сирены почти на две с половиной минуты. Если быть точным, на две минуты восемнадцать секунд. Но никто не мог дать гарантии, что оно точно сработает. Пятьдесят на пятьдесят.

– Вот почему вам нужен был кто-то со стороны! – поняла она. – Чтобы, если его возьмут, вы были ни при чем, так?

– Мы всего-навсего выигрывали время. Часа хватило было, чтобы мои люди исчезли бесследно. Разумеется, им бы пришлось покинуть Венецию! Однако решили, что риск того стоит. Но ты права: нам требовался человек, который вынес бы кольцо, не догадываясь об этом.

– А если бы я задержалась на выставке? На три минуты?

– Тебе подложили кольцо, когда ты собиралась выходить. Это было просчитано.

Доменико вспомнил, как почувствовал азарт ловца, увидев эту женщину впервые. У него случались озарения, когда он без видимой причины совершал какой-то поступок, потом оборачивавшийся большой выгодой. Так вышло и на этот раз.

Конечно, бедняжка просто вовремя подвернулась ему. Но талант заключается именно в том, чтобы использовать людей, кажущихся случайными. Доменико Раньери был талантлив.

Вика усмехнулась.

– Что такое? – удивился Раньери.

– Один ваш сын служит охранником, другой занимается сигнализациями… Как вы ответственно подошли к делу подготовки смены! Боюсь представить, кем бы вы растили дочь, если бы она у вас была. Второй Миледи?

Судя по тому, каким безучастным стало лицо Раньери, он не понял, о каком персонаже идет речь.

– А третий сын? Можно узнать, чем он занимается? Какие отцовские надежды оправдывает? – Вика говорила все быстрее, все громче. – Специализируется на заказных убийствах? Поделитесь же со мной!

– Довольно, – мягко оборвал Раньери. – Мы с тобой поговорим о другом. Ты сказала, что спрятала перстень в церкви Святого Пантелеймона.

Возбуждение, охватившее Вику, растаяло бесследно. Конечно. Перстень.

– Да, – равнодушно ответила она, закрывая глаза.

Что-то с ней творилось странное. Какая-то часть ее – кажется, Плакса – даже радовалась, что скоро все закончится и кто-то примет решение за нее. Окончательное решение. После которого не будет уже ничего.

Самое гадкое заключалось в том, что Вика ни секунды не боялась Раньери. В отличие от тех двух головорезов, и от толстяка, и даже от его собственных сыновей, которые не понравились ей еще при первой встрече. Доменико не казался страшным, хотя, безусловно, являлся таковым. Кто как не он отдал приказ схватить ее на площади Сан-Марко! Кто связал ее? Кто, черт возьми, отдаст распоряжение ее убить?!

Но когда Раньери с понимающим лицом склонялся к Вике, ей становилось ясно, отчего его называют Папой. Ему хотелось довериться. Чувства вступали в бешеную схватку с разумом, и от этого она чувствовала себя хуже, чем если бы перед ней сидел упырь вроде Рябого.

– Беда в том, что перстня там нет.

Вика не сразу поняла, что он сказал. А поняв, широко раскрыла глаза.

– Этого не может быть!

– Однако это так.

– Я положила его в чашу!

– Ее обнюхали со всех сторон. Она пуста.

– Значит, перстень вынул тамошний священник. Или кто-то из прихожан, – заторопилась она, на миг представив незавидную участь святого отца.

Раньери покачал головой.

– Практически исключено. Ты хорошо подобрала тайник. Если не искать специально, то не догадаешься, что там может что-то лежать.

– Слушайте, вы же понимаете, что меня разыскивает весь город? – как можно проникновеннее сказала Вика. – Мои фотографии развешаны на каждом углу! Может быть, кто-то видел, как я заходила в церковь. А потом связал кражу с церковью и…

Она замолчала, не договорив, потому что Раньери откровенно смеялся.

– Фотографии? На каждом углу? Виктория, что за выдумки!

Вика заморгала от удивления.

– Портреты, – чуть менее уверенно сказала она. – «Разыскивается». И награда обещана…

Раньери с веселым удивлением покачал головой.

– Откуда ты взяла эту чепуху? Тебя не ищет даже полиция, которая обязана это делать. Никому нет до тебя никакого дела.

Он сморщил верхнюю губу в презрительной ухмылке, которая удивительно не шла его обаятельному лицу. И пока Вика ошеломленно смотрела на него, в ее голове вдруг словно переключатель щелкнул.

Все события вчерашнего дня, утопавшие во тьме, озарились ярким светом. Вика вспомнила все и сразу: колокольню, разговор с Бенито, его побег, спасение Алес. Стало ясно, откуда взялась змея над бездной, – это всего лишь трос! Трос, натянутый между колокольней и крышей!

Она даже рассмеялась от облегчения.

– Ты что-то вспомнила, – констатировал Раньери.

«Да! Господи, да! То, что меня спасет!»

– Бенито! – торжествующе сказала Вика и улыбнулась, словно выкладывала джокера в почти проигранной партии.

В какой-то степени так оно и было. Кривляющийся паяц, хитрец, самая странная карта в колоде – вот кто ее новый друг. И он спасет ее в этой игре.

– Бенито? – Ухмылка исчезла с лица Раньери. – Ты сказала мальчишке, где прячешь перстень? Нет. Этого не может быть.

В голосе его звучала такая убежденность, что на секунду Вика даже усомнилась в себе. Она перепроверила собственные воспоминания и отчеканила с глубоким превосходством:

– Кольцо забрал Бенито. Я сказала ему, где оно, до того, как ваши обезьяны ворвались на колокольню! Так что если вы захотите получить перстень, вам придется отпустить меня!