– Принято решение немедленно сформировать временное правительство, – заявил Эстевес, произнося что-то вроде официальной речи в качестве президента страны. – И мне поручено возглавить его с одобрения как представителей венесуэльского гражданского общества, так и командного состава вооруженных сил. Я принимаю на себя эту историческую миссию.

Уже несколько часов спустя он принес присягу на спешно организованной церемонии. Она проходила во дворце Мирафлорес, и на ней присутствовали члены нового кабинета министров, предприниматели, владельцы частных СМИ, гости “из народа” и некоторые античависты – друзья организаторов путча. Собравшиеся напоминали не столько участников торжественного и очень важного акта, сколько персонажей политического шоу под названием “Мы избавились от Чавеса”. В зале устанавилась тишина. Эстевес готовился прочитать текст, согласно которому он сам себе будет приносить присягу в качестве президента Республики, не принимая во внимание, что всего несколькими минутами раньше посол Соединенных Штатов, присутствовавший на церемонии, очень твердо заявил ему: хотя его страна не в лучших отношениях с Чавесом, она не может поддержать то, что в итоге оказалось настоящим государственным переворотом.

Но Эстевеса это не остановило.

Во время последующей и не имевшей прецедентов церемонии, которая протекала по изобретенному на скорую руку протоколу, Сальвадор Эстевес сам себе принес клятву и объявил себя президентом, после чего объявил о роспуске Национальной ассамблеи, отправил в отставку всех законным образом избранных губернаторов и аннулировал все законы и постановления, одобренные за время правления предыдущего президента. И словно ставя точку в конце первого пакета своих распоряжений, он потребовал прекратить поставку нефти на Кубу.

В глазах всего мира самовведение Эстевеса в должность президента явилось безусловным нарушением конституционного порядка.

Между тем новые приказы были восприняты с бурной радостью лишь теми, кто находился в зале, а многие из них являлись членами Ассоциации предпринимателей Венесуэлы. Офицеры и младший командный состав из президентской гвардии, еще сохранявшие верность Чавесу, наблюдали за церемонией с внешним спокойствием, но выражение их лиц и взгляды красноречиво свидетельствовали, что они не согласны с происходящим.

А за пределами дворца народный протест рос со скоростью, с какой растут ползучие растения или морские водоросли. Со всех концов страны в столицу съезжались сторонники Чавеса, чтобы выступить против нового правительства, которое посчитали диктаторским. Для них президентом по-прежнему оставался Чавес.

– Чавес не уходит! – скандировали толпы на улицах и площадях.

Маурисио и его агенты сразу зафиксировали внезапный подъем народных протестов и быстро стали принимать меры, чтобы поддержать их, расширить и сделать более эффективными. Из Гаваны по сотовому телефону Маурисио получил зашифрованный и очень четкий приказ:

Говоривший не представился. Но Маурисио знал: он только что слышал голос Фиделя Кастро.

Ему не пришлось проводить избирательную кампанию и ездить по деревням, обнимая старушек и раздавая поцелуи их внукам. Не пришлось вести дискуссии с представителями всех слоев венесуэльского общества и обещать радикальные реформы. Сальвадор Эстевес и вообразить никогда не мог, что нежданно-негаданно станет президентом страны. Он был слишком далек от всего этого, занимая не более чем пост главы Ассоциации предпринимателей. И вполне искренне заявлял, что никогда не стремился обосноваться в президентском дворце. Но обстоятельства сложились таким образом, что его подхватил поток чьих-то эмоций, поступков и ошибок и поставил во главе страны, у которой уже имелся хозяин. Вот так и вышло, что ни с того ни с сего Сальвадор Эстевес очутился в роли контрреволюционного подопытного кролика, и судьба – злая судьба – заставила его возглавить временное правительство. Он и сам был не меньше, чем Уго Чавес, изумлен таким поворотом дел. Полной неожиданностью это стало и для Эвы Лопес. По общему мнению, за путчем, который привел к смещению венесуэльского лидера, так агрессивно нападавшего на Соединенные Штаты, стоял Вашингтон вместе с его главным “президентосвергательным” орудием – ЦРУ.

Но это не было правдой. Череда сумбурных, непредсказуемых и непродуманных действий оппозиции застала Эву и ее агентов врасплох. Ни она сама, ни наиболее информированные осведомители не сумели заранее предсказать такой поворот событий, мало того, они и до сих пор не до конца разобрались в том, что же в действительности произошло. И наверняка знали только одно – сами они тут ни при чем. Что, разумеется, создавало для Эвы определенные проблемы, поскольку ее недоброжелатели в аппарате ЦРУ непременно воспользуются случаем, чтобы в очередной раз заявить: этой женщине не по силам контролировать столь изменчивую ситуацию, какая складывается в Венесуэле, стране очень важной с точки зрения интересов Соединенных Штатов. А ведь сколько раз она слышала на тренировочных занятиях в Управлении: “Хороший разведчик – это не тот, кто удивляется, а тот, кто удивляет”. Сейчас Эва с тревогой вспоминала такого рода наставления, поскольку сама уже дважды успела удивиться.

Но не только Эва сомневалась в прочности своего служебного положения, новый и самопровозглашенный президент Республики Сальвадор Эстевес тоже чувствовал себя скверно. – У нас в Венесуэле утратить контроль над президентским дворцом значит утратить власть, – утверждал он с улыбкой, за которой пытался скрыть нервозность.

Некая словно выросшая из-под земли коалиция сумела выставить прежнего президента из дворца, и теперь Эстевес невольно оказался в самой гуще событий. Однако…

– Бог мой! – вздыхал он. – Чего они все от меня хотят? Все чего-то требуют, но никто не желает рисковать. У всех у них, видите ли, свои принципы. Нет, так я долго не выдержу.

Генерал Энрике Мухика, который десять лет назад вместе с Уго Чавесом участвовал в неудавшемся военном перевороте, получил из рук ординарца факс с текстом, подписанным Чавесом, где говорилось, что тот от власти не отрекался. Генерал сразу узнал как его почерк, так и подпись и недолго думая начал действовать.

Мухика командовал хорошо вооруженной и хорошо обученной элитной частью, расквартированной в городе Маракае, в двух часах езды от Каракаса. Ему подчинялись несколько армейских и парашютных бригад, а также ударные вертолеты. Мухика, которого товарищи издавна прозвали Йогом из-за его увлечения восточными духовными практиками, понимал, что медлить нельзя. Но даже сейчас поискать верный путь он захотел в книге “Дао Дэ Цзин” и нашел там следующее наставление Лао-цзы: “Нет беды тяжелее, чем недооценивать противника. Недооценка противника повредит моему сокровенному средству [дао]. В результате сражений те, кто скорбят, одерживают победу”.