– А мне довелось испытать все это на себе! – отвечает ему Уго.

– Надеюсь в ближайшее время увидеть тебя, а? – говорит Фидель.

– Непременно. И мы должны встретиться как можно скорее! – соглашается Чавес и вешает трубку, искренне радуясь еще и тому, что Куба снова будет получать нефть.

Немного придя в себя после суеты и волнений последних часов, Уго, как всегда в важные моменты, появляется на балконе, который он когда-то с дальним прицелом назвал Народным балконом и который выходит на маленькую площадь, куда сейчас уже созваны его сторонники. Они хорошо знают, что под конец действа каждый непременно получит свой небольшой подарок – бутылку рому, курицу или пакет муки. Но не только это привлекает сюда людей. Есть внушительное ядро, и состоит оно из тех, кто всегда откликается на призывы президента, буквально боготворя его. Нельзя не добавить, что Народный балкон – идеальный объект для телекамер. А сегодня это особенно важно.

Итак, Чавес вышел на балкон в спортивном костюме цветов национального флага и взял за руку свою супругу Элоису, которая в этот исторический момент решила быть рядом с мужем. Он обращается к обезумевшей от счастья толпе. От всего сердца благодарит верных ему военных и в первую очередь генерала Мухику. Благодарит своих сторонников за то, что сохранили веру в него и дружно встали на защиту революции. Затем во всех подробностях описывает то, что пережил. Рассказывает про звезду, которую видел в окошке и которая сияла только для него одного, а также про слова Боливара, влившие бодрость в его душу. И слушатели плачут от волнения, когда он говорит:

– Я дитя, потерявшееся и вновь найденное.

Потом Уго гневно клеймит Вашингтон и оппозиционеров, которых называет “апатридами” – это слово, стоит добавить, он скоро введет в моду. Потом заявляет, что впредь каждый, кто станет ему поперек дороги, будет считаться участником коллективной попытки переворота и пособником американского империализма. Под конец Чавес с пафосом обещает:

– Мои враги никогда больше не придут к власти! Они правили всего тридцать шесть часов – и больше им править в нынешнем веке не придется!

В ответ собравшиеся скандируют лозунги:

– У-у-у! А-а-а! Наш Чавес навсегда!

А он завершает свою речь так:

– Помните: я – это вы. Я – это народ. И народ отвоевал и этот дворец, и власть. И никто никогда нас отсюда не выгонит!

Маурисио Боско стоит в толпе. На губах его мелькнула мефистофелевская улыбка. Никогда больше враги Чавеса не попытаются захватить кубинское посольство. И отныне здешняя революция пойдет правильным путем.

Если первый удар – это предупреждение, то второй может оказаться и смертельным.

Эва Лопес боится, что дни ее службы в ЦРУ сочтены. Скоро она снова станет прежней Кристиной Гарсой. Никто ей еще этого не сказал, но она знает, что в течение ближайших часов или дней ее “пригласят” в Лэнгли, чтобы она доложила о минувших событиях, но главное – чтобы приняла участие в ритуале, для которого в этой организации придуман эвфемизм – lessons learned (“извлеченные уроки”). То, что на первый взгляд может показаться формальностью, на самом деле является скрупулезным и изнурительным процессом анализа допущенных сотрудником Управления ошибок – с целью избежать их повторения. Но на практике это превращается в своего рода судилище, когда обнаруженные ошибки помогают избавиться от провинившегося, а не для того, чтобы он “извлек уроки”.

Эва знает, что есть единственный способ сохранить свою должность – обнаружить и уничтожить главного кубинского резидента в Венесуэле. А то, что она сумела внедрить своих людей в ближайшее окружение Чавеса, нашла подход и завербовала Хуана Кэша, чтобы использовать его и через Прана воздействовать на президента, как и прочие достижения Эвы, вряд ли переломят ситуацию в ее пользу. В Вашингтоне хотят, чтобы кубинский шпион был либо мертв, либо перевербован и начал работать в качестве двойного агента на ЦРУ. Тем более что речь идет не о простом кубинском шпионе. А только о “том самом”. О том, кто обеспечил успех кубинских спецслужб в Венесуэле и по чьей вине Соединенные Штаты потерпели поражение на невидимом, но смертельно опасном поле боя.

Как могло случиться, задаются вопросом в ЦРУ, что молодая разведчица, которой ЦРУ поручило руководить своей сетью в этой стране, во второй раз, теперь уже с головой окунувшись в водоворот местных событий, не смогла узнать о подготовке мятежа против Чавеса? И почему сам Чавес с уверенностью заявляет, что недавний путч – дело рук ЦРУ, в то время как само ЦРУ даже не подозревало, что нечто подобное может произойти? Как могло случиться, что и до сегодняшнего дня в Управлении не знают, кто на самом деле стоял за переворотом? Кто все это спланировал, кто финансировал и осуществил? Мятежники пользовались помощью извне? Но тогда чьей конкретно? Как могло случиться, что при огромных средствах, отпущенных ЦРУ на такие цели, его сотрудники стали всего лишь доверчивыми зрителями, а отнюдь не главными действующими лицами разыгранного спектакля?

Эва понимает, что ее ответы на эти вопросы ни в малейшей степени не удовлетворят свору обвинителей. Некоторых – потому что им нет дела до сути ее объяснений, они просто-напросто не желают видеть Эву ни на этой, ни на какой-либо другой важной должности в ЦРУ. Возможно, потому что она мексиканка, потому что она женщина, молодая и жесткая. Возможно, потому что не слишком старалась дружить с кем надо, не демонстрировала преданности кому надо и не искала поддержки у кого надо внутри Управления. Наверное, свою роль сыграли все эти причины, вместе взятые, а может, и какие-то еще, о которых она понятия не имеет и которые ее не интересуют. Кому-то она не нравится – и точка.

Но мнение этих последних волнует Эву меньше, чем позиция тех, кто, как правило, занимает самые высокие должности в Управлении. Они считаются наиболее влиятельными людьми и сформировались как разведчики во времена “холодной войны”, когда Соединенные Штаты и Советский Союз сражались за контроль над миром, но воевали друг с другом скрытно – используя вооруженные столкновения между своими странами-союзниками, которые и представляли их интересы на поле боя. Поэтому после развала Советского Союза, как только возникал подобный конфликт, инстинкт сразу подсказывал ветеранам ЦРУ, что надо непременно искать страну или тайную организацию, стоящую за главными участниками событий – тех, кто не скрывает своих лиц и сеет смерть. Старые ястребы и вообразить себе не могли, чтобы нечто подобное венесуэльскому путчу вспыхнуло исключительно из-за анархии, чисто карибской безответственности и склонности к экспромтам. А ведь это было бы куда более справедливым объяснением, нежели чьи-то секретные операции и геополитические планы.

Эва, Уотсон и другие люди в ЦРУ и Пентагоне каждый день сталкиваются с такими давно устаревшими взглядами на происходящее в мире. Те, кто их придерживается, не видят или не желают видеть, что сегодня повсюду власть размывается и страны конфликтуют не только между собой, но все чаще и чаще им приходится вступать в борьбу с террористическими, криминальными, наркоторговыми и повстанческими организациями. Или с группами фанатиков. И все эти организации и группы обрели огромную силу благодаря новым и доступным всем технологиям.