Пол второго этажа находился на уровне моих глаз. Свет в холле не горел, все двери были закрыты, поэтому там было довольно сумрачно. Но Прилепова я видел, глядя на него снизу вверх. Впрочем, великаном он мне совсем не казался.

Он толкнул дверь в комнату, но та была закрыта, и ему пришлось постучаться.

Дверь открылась, и на Прилепова плеснуло светом из комнаты. И тут же послышался недовольный мычащий голос.

– Тебе чего? – спросил Гарик.

– Ты что себе позволяешь? – гневно спросил Давид Юльевич.

– А чего?

– Почему ты Ольгу обидел?

– А ты чего?.. Ты не можешь с ней… Она не моя мама!

– Ольга – всего лишь экономка.

– Надя тоже экономка. Но ты не спал с ней. Надю я люблю… А Ольга плохая. Ты спишь с ней. А так нельзя… Я на тебя очень-очень обиделся…

Я не видел Гарика, но судя по тому, как дрогнул его голос, он вот-вот мог опять расплакаться. И Прилепов-старший размяк от жалости к своему неразумному отпрыску.

– Я тебе сейчас все объясню…

Давид Юльевич зашел в комнату и плотно закрыл за собой дверь. Я не сплетник и не склочник. Я – хуже. Я – мент, взявший на прицел преступника. Плевать я хотел на семейные ценности Прилеповых. Мне нужен был Гарик, и поскольку я не располагал возможностью его взять, то по крайней мере должен был находиться в курсе семейных событий. Поэтому я и подошел к двери, за которой отец объяснялся с сыном.

Впрочем, их слов уже не было. Я слышал только всхлипы и рыдания. Как маленький ребенок, Гарик плакал на груди у отца. Казалось бы, трогательная сцена, взывающая к пониманию и жалости, но я-то знал, что за чудовище заливается горючими слезами.

– А подслушивать нехорошо, – услышал я вдруг за спиной.

В дверях соседней комнаты, у меня в тылу стоял Серега. В руках все тот же неизменный автомат. И расстояние между нами – метров пять-шесть. С такой дистанции мне до него не дотянуться. Впрочем, если бы я даже смог каким-то чудом обезоружить его, все равно попал бы в серьезный переплет. Уж я-то хорошо знал, на что способен Серега в рукопашном бою: едва-едва в свое время совладал с ним.

– Я не подслушиваю, – покачал я головой. – Просто за Давида Юльевича переживаю.

– Чего за него переживать? – недобро осклабился Серега.

– А вдруг на Гарика найдет? Ты же сам знаешь, чем это может закончиться.

– Ну, на родного отца он руку не поднимет, – сказал Серега таким тоном, будто соглашался со мной, что Гарик опасен для общества.

– А на Ольгу?

– А это меня не касается. Мое дело – Гарика охранять.

– Ты его уже охранял. В Черногайске. Ты его искал, а он человека убил.

– А мне того козла не жалко… И все равно – нашел я Гарика. С ним сюда пришел. На катере, по реке. А ты, мент, в пролете.

– Нет, я здесь.

– Если бы в седле, – презрительно скривился Серега. – А так – под хвостом… Не воняет?

– Воняет. От тебя.

– Не знаю, чего Давид Юльевич с тобой цацкается? Давно бы камень на шею и в озеро. Знаешь, какие там раки? В метр длиной. Посмотришь, как они зимуют…

– Только после вас.

– Да со мной-то все в порядке будет. Это наша земля, а ты здесь, извини, лишний. Я думаю, босс это скоро поймет… Ну, чего стоишь? Пошли!

– Куда?

– А я покажу!

Стволом автомата Серега повел в сторону лестницы. Но прежде чем направиться вслед за мной, вынул из кармана рацию, на ходу вызвал своих коллег, которые находились во дворе.

Мы спустились в холл, куда вскоре зашел косолапый громила с глубоким шрамом на щеке, пугающим своей багровостью на фоне белой кожи лица. Если бы не темные волосы и карие глаза, я бы решил, что этот парень альбинос.

Но вместе с ним, правда, с другой стороны появилась и Ольга.

– Что здесь происходит? – строго спросила она, с недовольством глядя на Серегу.

– Так это, гостя нашего в баньку отведем, там у нас подвал хороший, – похабно глянув на нее, развязно ответил тот. – Пусть немного попарится.

– Давид Юльевич распорядился?

– Ну да.

Я мог сказать, что Серега врет, но тогда могло бы показаться, будто я прячусь за женскую спину. А гордость у меня имелась.

Впрочем, от Ольги не укрылась некоторая неуверенность в голосе парня.

– А если я сейчас пойду и спрошу?

– Он там сопли Гарику вытирает, – Серега спесиво ухмыльнулся, но глаза в сторону приниженно отвел. – Там ему не до тебя…

– Не до вас, – сурово поправила его Ольга.

– Ой, да ладно, – неловко отмахнулся он.

– Не ладно! – отрезала она.

И немного подумав, спросила, нужно ей идти к Прилепову или нет.

– Говорю же, не до вас ему… – сдался Серега. И косо глянул на меня. – Этот подслушивал, о чем они там говорят. Ходит тут, шатается, в подвал его надо, не место ему здесь.

– А это Давид Юльевич пусть решает, кому место, а кому нет.

– Ну, потом выпустим, если что… Давай, пошел!

Серега ткнул меня в спину стволом автомата, но Ольга перегородила нам путь к выходу.

– А я сказала, никуда он не пойдет!

– Босс мне потом спасибо скажет.

– А если я ему скажу? – спросила она с таким видом, с каким выкладывают на стол козырную карту. – Ты знаешь, о чем я могу ему сказать.

– Ольга, ну чего вы? Я же как лучше хотел, – смутился парень. – Сами потом жалеть будете, если этот с цепи сорвется.

Он снова ткнул меня стволом автомата, но не для того, чтобы я продолжал путь. Просто хотел сделать мне больно, и это, надо сказать, ему вполне удалось. Дульный компенсатор у автомата острый, и когда он под тяжестью оружия впился в точку под правой лопаткой, мне пришлось сжать губы, чтобы сдержать стон.

– Когда Давид Юльевич скажет, тогда за ним и придешь. А пока попрошу освободить помещение!

– Ну, смотри!

Серега вспылил, но требование женщины исполнил – забрав с собой бледнолицего, вышел во двор.

– Круто вы с ним! – сказал я с поощрительно-признательной улыбкой.

– С ними по-другому нельзя, иначе на голову сядут, – снисходительно и холодно глянула на меня женщина.

– Чем-то вы напугали Серегу, – осторожно заметил я.

– Чем? – хлестко спросила Ольга.

– Что-то вы знаете о нем такое, чего не должен знать Прилепов.

– О чем это вы? – Ни одна черточка не дрогнула на ее лице, но щеки стыдливо зарумянились.

– Ну, женщина вы красивая… – польстил я.